После развода. Срока давности нет
Шрифт:
Стоило вспомнить, и ей снова захотелось туда поехать. Вдохнуть воздух свободы.
Однако они приехали, а Марина и не заметила. Начбез позвонил, им открыли ворота.
***
В больницу Андрей помчался сразу, как только узнал, что брат попал в аварию. Да, у них всегда были непростые отношения, но сейчас на задний план отошло все. У него горело в душе. Ругался про себя, костерил его, но...
Но когда вошел в палату, оказалось, что все не так уж плохо.
Дмитрий
– Пришел? Рад видеть тебя!
Андрей почему-то все это время переживал, сейчас выдохнул с облегчением.
– Как ты? – спросил, подходя ближе.
Дмитрий криво усмехнулся:
– Жить буду. Машина, правда, в хлам, да и черт с ней.
Потом уже другим тоном проговорил:
– Садись, раз пришел.
Прищурился, отвернувшись к окну, потом перевел на него взгляд и выдал:
– Я намерен избавиться от отцовского дома.
Вышло резко и неприятно, как удар, Андрей невольно напрягся. Для него это был не просто дом, знаковая собственность, там прошло его детство. И вот сейчас этот монстр *лядский хочет… Дмитрий все это время смотрел ему в глаза и вдруг произнес:
– Собираюсь оформить дарственную на тебя. Что скажешь?
– Я?.. – Андрей невольно сглотнул.
– Ты.
Кривая улыбка братца стала еще шире, потом он отряхнул простыню и, глядя куда-то в окно, проговорил:
– Я хочу уехать отсюда.
– Ты…
«С ней?» — рвался вопрос.
Но какой смысл спрашивать?! Андрея опять повело от злости, что брат не оставлял ему ни шанса, пер танком! А Дмитрий вдруг взглянул на него как-то очень горячо и отчаянно. Как приговоренный, у которого появился шанс получить свободу.
Хотелось заорать: «Еще ничего не окончено!», но Андрей стиснул зубы и кивнул. А Дмитрий резко подался вперед.
– Хорошо! А сейчас помоги встать.
В палате немедленно возник врач.
– Дмитрий Александрович, вам лучше остаться. Швы могут разойтись.
Но где там.
– Ерунда, — отмахнулся.
– Подлатали и хватит!
И да, Андрей уже знал, что этого носорога уже ничего не остановит.
– Поможешь? – повторил тот.
Он помог Дмитрию встать, и так вдвоем они выбрались из палаты. А там бледный Никита, телохранители.
– Отец, как ты? – кинулся к нему.
Дмитрий усмехнулся:
– Нормально. Жить буду.
И двинулся дальше. Андрей дошел с ним до машины и в сердцах бросил:
– Тебе лежать надо!
Тот только хмыкнул.
– Обязательно. Но это после, — и дверь захлопнул.
Ему теперь надо было как можно скорее оказаться дома.
***
Богдан в больницу опоздал, тесть уже уехал. Не было смысла там торчать, он развернулся и поехал к себе. А по дороге звонок. Вика, голос истеричный:
– Богдан,
Он сразу напрягся.
– Что случилось?
– Нет. Просто приезжай поскорее.
Ничего не понял, но здорово. И да, он погнал домой еще быстрее.
На самом деле, все было просто.
С того момента, как Вика позвонила Иварцевой, времени прошло совсем немного. А по ощущениям - вечность. И результата никакого. Ей и так было страшно, а еще ожидание, отягчающие обстоятельства, у нее сдали нервы, Вика металась по кухне, проклиная все на свете. И ничего она не собиралась анализировать, копаться в своих ошибках. Ей просто было все пох***.
Ксения, тварь! Бросила ее. Подставила и бросила. А время уходит.
Надо было что-то делать, как-то обезопасить себя. В конце концов! Что угодно, но только не уезжать в какую-то глушь с Богданом. Она терпеть его не могла с недавних пор.
И тут взгляд упал в окно.
Ей показалось, что внизу перед домом два кавказца. Она обмерла. Сразу осела на пол и затряслась, ее бросило в холодный пот, ужас накатил липкой волной. Бежать! Уехать! Срочно!
Когда Богдан приехал домой, она повисла на нем:
– Богдан, миленький, я так люблю тебя! Только увези меня отсюда!
Богдан так и застыл, но тут в кухню вышел ребенок. Он стряхнул с себя Вику и обронил:
– Собирайся.
А сам уставился в окно. Он еще собирался выяснить кое-что.
Вот не зря Марине казалось, что все в этом доме специально тянут время. Не зря!
Пока подавали не то поздний завтрак, не то ранний обед, пока их с Дашей мариновали за столом со всеми этими великосветскими переменами блюд, Дмитрий Ярцев успел объявиться.
Прихрамывал, рука перевязана, ссадины на лице, но вполне себе бодрый. Увидел ее, осклабился хищной улыбкой. Ей еще подумалось – он же на обезболивающих, а туда же, хорохорится. Сам себя в гроб загонит, ну и пусть. Вот почему это ее злило, кто бы сказал, ей же должно быть все равно.
И да, именно потому она хотела сейчас же уйти из столовой. Но он успел раньше:
– Марина Сергеевна, задержитесь ненадолго.
Потом повернулся к Даше:
– Мне нужно поговорить с твоей мамой. Ты не против?
В воздухе как-то сразу заискрило.
Даша посмотрела на нее, повела плечом и сказала:
– Я подожду в комнате.
Марина медленно выдохнула отворачиваясь. Что ж это такое, предатели кругом. А он подошел ближе. Слишком ярко ощущалось. Жар его тела, давящая грубоватая властность, даже так, когда он только с больничной койки. Просто в нем было слишком много от зверя. И этот зверь сейчас смотрел на нее, взгляд ощущался кожей.
– О чем ты хотел говорить? – резко повернулась она, потому что привыкла встречать опасность лицом.