После третьего звонка
Шрифт:
– Я же говорил, что я талантливый, но ты не верила. Я еще и не то могу! А у Татки где дача, в Простоквашине?
– Нет, в Муми-доле. Места замечательные! И муми-троллики кругом! Хочешь набиться в гости? У них теплый дом, можно ездить весь год, только, по-моему, они на зиму закрывают.
– Ну, его легко открыть, - в раздумье произнес Виктор.
– Меня, кажется, осенило... Да, это настоящая мысль! Но я расскажу тебе все завтра, Танюша. Спокойной ночи!
Виктор долго неподвижно сидел с телефонной трубкой в руках, слушая короткие гудки отбоя и вспоминая стремительно пролетевший вечер,
Теперь предстояло осуществить внезапно родившийся замысел.
На следующее утро Виктор разыскал Татку в институтских коридорах еще до начала лекций и, неучтиво схватив ее за рукав, решительно оттащил в сторону.
– Ты сбрендил?
– спросила откровенная и тоже не очень вежливая Татка.
– Можно поделикатнее обращаться с дамой!
– Татусик!
– зашептал, не обращая внимания на ее реплику, Виктор.
– Скажи мне, как поживает Таня?
– Нет, ты окончательно ополоумел!
– возмутилась Татка.
– Вы только вчера вечером с ней расстались! Позвони, в конце концов, и спроси!
– Почему ты завсегда такая жестокая, Татулечка?
– грустно спросил Виктор.
– Я еле-еле дожил до утра, с трудом дотянул, чтобы узнать у тебя, как там Танюша, а ты кричишь... Я любознательный.
– Уже сто раз слышала!
– крикнула Татка.
– Таня хочет замуж за дядю Володю! Съел?
– За какого дядю Володю?
– растерялся Виктор.
– Сосед, что ли? Или папашин друг?
– Сам ты папашин друг!
– отпарировала Татка.
– За дядю Володю из вечерней сказки "Спокойной ночи, малыши!" Усек, туповатый? Говорит, что человек, который так любит детей, должен быть очень хорошим.
– Не факт, - пробурчал Виктор.
– А что, она тоже любит детей?
– Не детей, бестолочь, а хороших людей, в данном случае - дядю Володю! Дошло, наконец?
– Тата, - сказал вдруг Виктор, резко меняя интонацию и тему, - послушай меня, Кроха! Это очень серьезно, то, что я тебе сейчас скажу! И это должно остаться между нами. Ну, да ты никогда не выдашь, я знаю. Так вот, у тебя есть дача... Подожди, не перебивай!
Он сделал молящий жест, и она умолкла, уже собравшись его прервать.
– Я сейчас объясню... Мне нужны ключи от твоей дачи... Там ведь осенью никто не живет, правда? Я умоляю тебя всеми святыми, Татка!
– Неужели ты уговорил Таньку?
– в замешательстве пробормотала Тата.
– Но это просто невероятно! И она что, согласилась? За один только вечер?
Виктор шел напролом, забыв обо всем на свете. Он знал лишь одно: если не выиграть сегодня - значит, не победить никогда.
– Да!
– соврал он легко и вдохновенно.
Его несло все дальше, и нервы закручивались до предела, содрогались в неистовом напряжении, не позволяя остановиться или хотя бы ненадолго сосредоточиться.
– Да, Татка, она согласилась! И я не знаю теперь, что мне делать... Ну, войди в мое положение!
Прикусив губу, ошеломленная Татка долго молчала.
– Ты даешь...
– наконец прошептала она, как-то сразу поникнув и сжавшись.
Или ему только показалось?..
– Я ничего
– Могу, - сказал, мгновенно расслабившись, Виктор.
Что с ним случилось сегодня, надо же... Словно моментальное короткое безумие...
– Я могу подождать несколько дней. Но ты только очень постарайся, я прошу тебя, Кроха!
В его голосе звучала такая страстная мольба, что Татка, знавшая Виктора не первый год, изумилась по-настоящему и сбилась с толку. Она не предполагала в Викторе, легкомысленном и забавном, всегда всех развлекающем, даже малейшей возможности каких бы то ни было чувств, не говоря уже о глубоких и серьезных. Видно, Татьяна здорово пленила пустомелю-Витеньку. Но дача...
Татка надолго задумалась, посвятив этому занятию целый день. Ей почему-то хотелось помочь Тане и Виктору, но как взять ключи у родителей? Что бы такое придумать, что выдумать пооригинальнее для разъяснения ситуации? Не бухнешь же папе-маме с ходу, что вот, дескать, у Танюшки с Витюшкой нежданно-негаданно окаянная и нечаянная любовь приключилась, и теперь хата им позарез необходима, потому как известно, у обоих дома предки...
До воровства Тата опуститься не могла: оно было слишком унизительно для Крохи. А если сказать, что у нее самой любовь вышла?..
Тата вздохнула и посмотрела на себя в окно аудитории. Нет, это чересчур даже для ее родителей - и они не поверят. Оставался единственно подходящий и приемлемый вариант - Гера. На него не распространяется запрет Виктора о соблюдении строжайшей тайны.
Георгий был сыном закадычных друзей Таткиных родителей, тоже художников, поэтому его Тата знала, казалось, с самого дня своего появления на свет. И Гере, всегда столь безупречному, столь безукоризненному в поведении и учебе, ни в чем не откажут обожающие его Крохины. А он, в свою очередь, не сможет отказать Виктору, своему лучшему другу и любимцу.
На перемене Татка с непроницаемым лицом отвела Геру в уголок.
– Ты знаешь, что такое бремя греха?
– напрямик спросила она.
Сероглазый, крепенький, но очень пластичный в движениях Георгий отнесся к вопросу абсолютно хладнокровно.
– Ты хочешь, чтобы я, наконец, это познал?
– полуутвердительно осведомился он с полным самообладанием.
– Значительно хуже, - не моргнув глазом, заявила Татка.
– Я предлагаю тебе совершить двойной грех - преднамеренно обмануть многих и сознательно уничтожить свою хрустальную репутацию. В общем, под ударом может оказаться вся твоя дальнейшая судьба!
– Не темни, Нателла, и не занимайся словоблудием, а скоренько выкладывай, в чем дело, - сказал Гера.
– Мне очень некогда!
Татка быстренько изложила суть: чтобы помочь Виктору, Георгию предлагалось стать Таниным воздыхателем и фиктивным любовником, сгорающим от страсти, а ради него Таткины родители согласятся на дачу, ключи и все такое прочее...
Гера удивленно пожал плечами.
– И что ты тут плела несусветное о грехе и репутации? Сказала бы просто сразу: Витьке нужно! И все! Расфилософствовалась! Аж напугала. Я Бог знает чего подумал. А это же святой обман! Значит, план действий таков...