Последнее дело "Валетов"
Шрифт:
Нехорошее место Проточный переулок. Здесь находятся, пользующиеся самой дурной славой, доходные дома — «Аржановка», «Волчатник», «Зиминская крепость». Живут в этих трущобах извозчики, мелкие торговцы, прачки, старьёвщики, мастеровой люд — работники сапожных. столярных и щёточных мастерских. Но хватает и разной уголовной публики. Всем известно, что в Проточном переулке, зачастую бесследно, исчезают не только краденые вещи, но и сами ограбленные. Не удивительно. Больно уж место подходящее. Одним концом переулок выходит
— Где именно будем проводить облаву? — спросил Николас. — В «Аржановке», «Волчатнике» или…
— Везде! — зло рявкнул Муравьёв. — И сразу!
— Но у нас для этого нет достаточного количества людей.
— Я так и заявил этим…, — полковник недоговорил. Счёл неудобным при подчиненных материть начальство. — В ответ обер-полицмейстер и прокурор окружного суда заверили меня, что людей выделят сколько угодно и изъявили желание лично возглавлять облаву. Идите, готовьтесь.
Малинин попросил разрешения остаться. Выложил все их с Алексеем доводы о том, что не затягивая надо идти на Грачёвку.
— Сам знаю, — буркнул Муравьёв. — Но сейчас это не от меня зависит. Кейзер распоряжается.
— Кейзер стремится увести розыск в сторону. Его видели в «Мясницких меблированных номерах» у «Щебнева». По словам французского журналиста Лансиньяка Кейзер пытался продать ему рысака с фальшивым аттестатом и угрожал расправой, если он не станет молчать.
— По словам. А кроме слов этого француза какие вы с Лавровским доказательства имеете?
— Пока никаких.
— Вот видишь — никаких.
Сергей понял, что на содействие рассчитывать не приходится. Подчёркнуто официально спросил:
— Разрешите идти, господин полковник?
— Подожди. Вы, ведь, всё равно ночью на Грапчёвку вдвоём попрётесь… Так возьмите с собой хоть Соколова. Пусть подаст рапорт о недомогании — я подпишу.
— Спасибо, Константин Гаврилович.
— И вот ещё что. Кейзер потребовал организовать наружное наблюдение за твоим приятелем Лавровским.
— Опять вы, ребята, суетесь, не зная броду, — осуждающе покачал головой Карасёв, узнав о планах Лавровского и Малинина на ближайшую ночь. — Вдвоём, да на Грачёвку!
— Почему не зная? Мы, Аристарх Матвеевич, всё продумали, — обиделся Малинин. — И не вдвоём — вчетвером. Муравьёв с нами Соколова отпустил.
— Это хороший помощник, бывалый, — одобрил Карасёв. — А четвертым кто?
— Ваня Соболев, — сказал Лавровский. — Я предложил — он согласился.
— Да, свёл я вас сдуру с Ванькой. Его мёдом не корми, дай только погеройствовать. Ну, рассказывайте, что надумали?
Старый полицейский внимательно слушал, время от времени то одобрительно кивал, то поправлял:
— Двое гуляк это хорошо. Доктора
— Так не каждый извозчик на Грачёвку ночью поедет.
— Тоже верно. И вот ещё — как с Цветного в Малый Колосов повернёте, так начинайте петь.
— Как петь? — не понял Малинин.
— А как пьяные завсегда поют, так и пойте. Во двор какой сворачивать станете — снова пойте.
— Зачем? — спросил Лавровский.
— Для убедительности, — хитро усмехнулся Карасёв. — Ладно. Бог не выдаст…
Глава 26. В КВАРТАЛЕ «КРАСНЫХ ФОНАРЕЙ»
В первом часу ночи, в кромешной тьме, Лавровский и Малинин шли по Цветному бульвару. В целях экономии фонари не горели. Городская дума запретила освещать улицы в календарные дни полнолуния. Сегодня по календарю был как раз такой день, вернее ночь. И не важно, что всё небо затянули густые чёрные тучи, зажигать не положено.
— Ты почему задержался? — спросил Малинин. — Я уже беспокоиться начал.
— Во 2-й участок заскочил. Пристав вчера обещал выяснить адрес сдобной вдовушки Феоны Ивановны.
— Выяснил?
— Нет. Не проживает на Грачёвке вдова титулярного советника. Два капитанши имеются, майорша, даже полковница. А вот титулярной советницы нет!
— Лёша, нам и полковница сгодится.
— Я, конечно, не столь откровенно как ты, приставу это и заявил. В общем, Зинка — полковница живёт в доме Арбузова.
— А пивная её где?
— Сергей, неужели ты полагаешь, что пристав станет докладывать репортёру, где на его участке находятся незаконно открытые пивные? Но думаю, заведение её рядом с квартирой… А это что за грохот?
От Самотёки к Трубной площади тащился ассенизационный обоз — десяток телег, каждая из которых была запряжена парой старых, облезлых кляч. Бочки ещё были пустые, поэтому подпрыгивая на мостовой гремели и дребезжали на всю округу.
Возница первой телеги, могучий, косая сажень в плечах, старик с окладистой сивой бородой, вальяжно устроился в верёвочном сиденье между бочкой и лошадьми. Поравнявшись с Алексеем, он пророкотал густым басом:
— Слышь, мил человек, мы в этих краях впервой. Подскажи, где тут Безымянный переулок?
— Повернёшь сейчас направо в Малый Сергиевский. Потом налево. Это и будет Безымянный.
— Дай бог тебе здоровья! Но, родимая, пошла!
«Золотари», так называли в Москве ассенизаторов, свернули на Грачёвку.
Весь день стояла жара. А сейчас, вдруг, начал накрапывать мелкий, почти осенний, дождик. Стало прохладно.
— Застегни сюртук, — посоветовал Алексей приятелю. — Прохладно.
— Нет. У меня револьвер сзади, за поясом. А ты свой кастет не забыл?
— Обижаешь, мой друг, обижаешь. А вот и Малый Колосов. Споём, как Матвеечу обещали?