Последнее дело

Гущина Дарья

– Зная эту скотину, твоего начальника отдела убийств… – Дьянар нахмурился. – Он точно прячет и дело, и личные вещи. Ладно, ешь. Приятного, Мью. Но ты же восстановила то, что успела раскопать?

Мьюза глотнула терпкого чая и кивнула:

– Конечно. И почти всё уже рассказала по дороге сюда. Что за день сделаешь? В лучшем случае мы не ошиблись с местом смерти Тьёна.

– Участок набережной у Страшного моста… – друг кивнул и мрачно зажевал пирог с мясом.

Яблочный пирог таял во рту. Тонкое тесто, сладкие, пропитанные коричным сиропом яблоки, – два пирога Мьюза проглотила, не заметив, и лишь третий

начала смаковать. Она полюбила пироги в этой булочной ещё девчонкой, но за почти тридцать лет ничего не изменилось – ни рецепт, ни вкус, ни её пристрастия.

Дьянар молча, хмуро и быстро уничтожил свои мясные пироги, смял и прахом развеял по ветру пакеты, залпом выпил чай. Что обычно означало, что он выбирает из нескольких поганых вариантов самый не дрянной.

– Допуск в сыскной архив у меня есть, – задумчиво изрёк Дьянар, поставив стакан на водяной столик. – Допуск в секретный архив добуду завтра же. Если ни там, ни там дела не окажется… Или твой начальник по-прежнему прячет неугодные дела дома, или оно у дяди. А с ним об этом заговаривать нельзя – сразу разволнуется, запугает ребят и начнёт мешать. Мастер Фьерас – сотрудник секретного отдела как-никак, а дядя сдвинут на своей секретности.

– У нас в любом случае должна остаться выписка с изложением ключевых моментов, – заметила Мьюза, доставая из последнего пакета яблочный пирог. – И причины смерти – это ключевые моменты. Найди хотя бы выписку. Подделать её или скрыть важные детали дела в выписке никто не решится, даже начальник. Даже твой любезный дядюшка.

– Точно? – остро глянул Дьянар.

Мьюза с сожалением доела пирог, вытерла руки салфеткой и кивнула:

– Точно. Была у нас нехорошая история лет пятьдесят назад – один сыскник, чтобы заработать на повышенную пенсию, подделал несколько старых дел – дескать, он их раскрыл. Из тех, знаешь, где потерпевшие – безродные бродяги, которых находили в реках. Однако через несколько лет после подделки нашёлся родственник потерпевшего, да не простой, а со связями во всех ведомствах. Дела подняли, подделку обнаружили – скандал едва замяли. И с тех пор мы под наблюдением Городского ведомства. В любой момент кто-нибудь из них может нагрянуть с проверкой и сличить дела из журналов дежурных с тем, что сдано в архив. Записи о Тьёне и мастере Фьерасе я видела своими глазами. То есть их дело, общее, должно быть у нас. Или хотя бы выписка – причём в свободном доступе.

– Проверка… – Дьянар посветлел лицом. – Отличная идея, Мью! Вот так мы всё и найдём. В любой момент, говоришь? А почему я об этой истории с подделками не знал?

– Работал потому что мало, – хмыкнула Мьюза и допила чай. – А мне недосуг было рассказать. Да и к слову не приходилось.

– Проверка… – Дьянар достал из заднего кармана штанов небольшой блокнот и перо. – Сейчас напишу кому надо… Когда последняя была? Помнишь?

– Года три назад. Лично глава Городского ведомства проверял.

Дьянар провёл по чистой странице ладонью. По бумаге растеклось и быстро в неё впиталось чёрное чернильное пятно. Дьянар написал несколько корявых слов и весело сказал:

– Сегодня, конечно, уже поздно, но завтра – в самый раз. И к вечеру либо дело, либо выписка у нас будут.

Мьюза не стала уточнять, кто из Городского ведомства так должен, что почти сразу побежит исполнять поручение.

Дьянар открыл на столе почтовую лужу и бросил в неё письмо. Оное сразу исчезло вместе с лужей и столом – Мьюза едва успела подхватить стаканы.

– Ещё чаю? – любезно предложил друг.

– И пирогов с собой, – воспользовалась моментом Мьюза.

– Гуляем, – заключил Дьянар. Забрал стаканы и снова отправился к чёрному ходу.

Погода радовала. Чистое закатное небо – ни тучки, ни облачка. Лёгкий потеплевший ветер. И наконец-то ничего ниоткуда не капало – даже деревья уже подсохли.

Парк быстро заполнялся людьми. Пестрели яркие летние платья. Светлели мужские костюмы. Стучали каблучки туфель. Быстро-быстро топотали детские босоножки. И каждый уголок парка звенел многоголосицей – смех, радостные детские взвизги, равномерный гул сплетен со скамеек и из-за столиков. Ко всеобщему счастью, лето снова вернулось в Синедолье, чтобы согреть его обитателей перед долгой ледяной зимой. А вот надолго или лишь на пару дней – не смог бы предсказать ни один колдун. Погода на Севере очень непредсказуемая.

Мьюза расстегнула плащ, наслаждаясь вечерним теплом. Дьянар, едва они отошли от булочной, встретил знакомого и теперь шептался с ним в отдалении, а она наблюдала, как расползаются по старой брусчатке тени, слушала голоса и шелест листвы и старалась ни о чём не думать.

Рано. Река жизни, последний год текущая тихо и ровно, резко разогналась и уже подбиралась к порогам. И сейчас она несла Мьюзу не только к вероятной разгадке последнего дела, но и к выбору, который всё-таки придётся сделать.

Возвращаться в Сыскное ведомство или нет? Возвращаться к сыску вообще или нет? Может она не быть сыскником или нет?

– Я дико извиняюсь, – Дьянар бесцеремонно вмешался в её мысли. – Давай уйдём подальше от главных аллей. Или по домам?

Спрятанные в сумке пироги (а в подвале – частично восстановленное дело мастера Фьераса, муж точно туда его спрятал) отчаянно манили домой, но Мьюза решительно застегнула сумку, перехватила стакан с остывшим чаем, отрицательно мотнула головой и первой спустилась с аллеи на узкую тропку, уводящую в сумрачную парковую дубраву.

– Зимой дома насижусь, – наверное… – С детей возьмёшь деньгами. И никаких бесконечных услуг после.

– Тогда пополам, – выдвинул встречное условие друг. – Потому что ты тоже в деле. Спорить будешь?

– Не сегодня, – усмехнулась Мьюза. – Сегодня я в шоке и в раздумьях. И свои песни про свободный сыск не начинай. Вот будут у тебя дети…

Дьянар закатил глаза:

– А может, и есть, откуда мне знать?

Мьюза чуть не споткнулась – такого ответа она ещё не слышала.

– По крови искать не пробовал? – она оглянулась.

Друг поёжился:

– Да ну… Я по уши в делах, не приведи Чёрная, нахлынут… И вообще, я пошутил. Чего ты сразу про детей, чуть что? Не хочешь работать в сыске – я же не заставляю. Просто вижу, что тебе скучно без прежней работы, вот и предлагаю варианты. А ты всё дети да дети… Быть матерью – это хорошо, а быть квохчущей наседкой – плохо.

– А что, есть признаки? – Мьюза встревожилась.

Матерей-наседок она осуждала, но в последнее время смутно ощущала, что в общении со своими мальчишками сворачивает в то самое русло. Даже муж начал на это осторожно намекать.