Последнее обещание, которое ты дала
Шрифт:
Наш дом больше не преследовал меня, как, по её словам, преследовал её. Я превратил его в инструмент, которым мог управлять так, как мой недалёкий, жестокий отец даже не смог бы представить.
Я поднялся по каменным ступеням, гладким от векового использования, прошёл через массивные латунные двери, украшенные узорами воинов, и оказался в мраморном холле. Ввел код на панели рядом с чёрными дверями, поднёс глаз к всплывшему сканеру сетчатки и зашагал по коридору.
С весны по осень главная резиденция принимала гостей, но эти частные покои, с их гладкими полами и стенами из чёрного и белого мрамора,
В конце коридора я повторил код и сканирование, открывая ещё одну пару чёрных дверей в мою личную спальню, воплощённую в монохромной роскоши.
Мне нравилось крушить старую хозяйскую спальню голыми руками и кувалдами. Я получил удовольствие, заполняя их самыми дорогими тканями и материалами, какие только мог найти, зная, насколько сильно бы это взбесило моего отца. Зная, как бы он кричал о растратах.
Я вошёл в ванную из белого мрамора, скинув запачканную кровью одежду.
В зеркале мой взгляд скользнул мимо черных волос, почти черных глаз и бледной кожи, чтобы остановиться на пятне крови на щеке. Единственный цвет в этой комнате.
И он меня взбесил.
Я развернулся и направился в душ. Оставил воду холодной, яростно оттирая кожу, пока не был уверен, что избавился от скверны. Тело дрожало, но я подавил эту реакцию. Я совершил ошибку. Когда в последний раз я мог сказать такое о себе?
Отец.
Я стиснул зубы.
Вышел из душа, вытерся, надел черные брюки. Я не мог даже смотреть на ряд белых рубашек. Прежде чем надеть их снова, требовалось искупление. Ошибки должны быть очищены. Я потянулся к первой из дюжины черных рубашек на пуговицах, снял её с вешалки и аккуратно заправил в брюки. Завязал двойные узлы на идеально начищенных туфлях и направился из спальни в соседний кабинет.
Чёрные полки тянулись от пола до самого черного лакированного потолка. Каждая книга на них имела обложку в оттенках черного, белого или серого. Они гармонировали с черным мраморным полом, частично закрытым белым плетеным ковром ручной работы из Марокко, и белыми креслами, привезёнными из французского шато. Они стояли под идеальным углом к эбеновому столу, который я заказал на заказ, украсив теми же мотивами древних майя, что и двери в холле.
Я проигнорировал стол, хотя мне отчаянно хотелось сесть за него. Так же, как я жаждал поставить на колени очередного генерального директора, разъедая его компанию строка за строкой кода. Вместо этого я направился к боковому столику, куда Хулио сложил вещи, которые Вито забрал из гостиничного номера Наталии.
Груда казалась большой для стола, но маленькой, если учесть, что в ней хранилась вся её жизнь. Два ноутбука, копия «Золотой шкатулки», который мы создавали вместе, три одноразовых телефона, поддельные удостоверения личности и кредитные карты лежали рядом с пачкой наличных — больше трёх тысяч долларов. Внутри черного рюкзака я нашел горстку одежды, цвета которой резанули мне по глазам. Я поднял их к носу, улавливая слабый запах герани.
Что-то глубоко во мне шевельнулось. Первобытное. Вырванное с корнем, как мне казалось.
Но я напомнил себе, что она предала меня. После всего, что я сделал для неё. Для нас. После той мести, что я осуществил ради нас обоих, она все равно отвернулась.
Я с наслаждением
Запихнув одежду обратно, я включил ноутбук. Открыл «Золотую шкатулку», извлек терабайтный накопитель и ввёл код, который знал, как свои пять пальцев, чтобы посмотреть, над чем работала Наталия.
Волнение росло, пока я следовал по строкам. Она была близко. Ближе, чем давала мне понять.
Очередное предательство.
Она заплатила за него жизнью.
Но если ей суждено было умереть, это должно было случиться от моей руки. Принцесса должна была пасть от короля, а не от какого-то безымянного отброса.
Экран погас. Появился единственный мигающий курсор.
Я попробовал несколько паролей. Безрезультатно. Затем ввёл код, который мы использовали, чтобы взламывать самые защищённые системы в мире.
Ничего. Курсор лишь насмешливо мигал.
Если бы я не был так взбешён, то, возможно, даже улыбнулся бы. Возможно, испытал бы гордость за то, насколько хороша она стала.
Мне нужен был её ключ. Она бы держала его рядом, зная, что может использовать как рычаг давления. Возможно, он был замаскирован, как и тот ягуар, в которого мы играли в детстве.
Я тщательно проверил остальную электронику, но ничего не нашёл. Мой взгляд остановился на рюкзаке. Я придвинул его ближе, снова отбросил одежду в сторону, копаясь глубже, и застыл, когда пальцы коснулись чего-то мягкого, пушистого.
Я вытащил это, и во мне вспыхнуло торжество.
Знак.
Будто само упоминание о хищнике воплотило его в жизнь.
Мои предки говорили со мной.
Они хотели, чтобы я преуспел.
Я взял нож и разрезал плюшевую игрушку от головы до хвоста, вынимая набивку, обыскивая каждый уголок в поисках спрятанного. Я становился всё более раздражённым и заинтригованным, когда ничего не находил.
Зачем бы ей таскать с собой эту глупую игрушку, если не для того, чтобы спрятать ключ?
Когда я высыпал оставшиеся вещи и нашел на дне детскую футболку, осознание нахлынуло на меня, за ним — удивление.
Вот почему она так отчаянно не хотела возвращаться. Не из-за кошмаров, о которых она говорила, что преследуют её в этом доме. А из-за ребёнка.
Она должна была понимать, что скрыть это от меня — бесполезно.
Я всегда нахожу правду.
Я был создан для этого.
Я был мечом.
Я был огнём.
Я был возмездием.
И впервые за весь день на моём лице появилась медленная, зловещая улыбка.
Глава 10
Джиа
Я мерила шагами всю длину мятной комнаты, игнорируя её простую красоту, пока слушала обновления от Рори. Поиск по лицу на основе модифицированного снимка Рэйвен пока не дал результатов. Это казалось невозможным. К этому моменту хоть что-то да должно было появиться, но мы не продвинулись ни на шаг дальше в раскрытии её личности, чем тогда, когда знали её под именем Анны Смит. Даже запрос по имени Рэйвен Кларк дал мизерный результат. Она появилась из ниоткуда десять лет назад и исчезла меньше чем через три года. Она была такой же загадкой, как и Анна.