Последнее обещание, которое ты дала
Шрифт:
Раздался звук смывающейся воды, и она вышла из ванной, переодевшись в другую одежду, спрятанную в рюкзаке: черные джинсы и красный свитер. Ее ботинки снова были на ногах, рюкзак набит до отказа, и я готова была поспорить, что туалетные принадлежности, которые Райдер оставил в ванной, тоже оказались внутри. Она была готова к побегу, сумка всегда при ней.
Ее черные волосы были аккуратно расчесаны и ниспадали на плечи. Она снова напомнила мне ту самую ядовитую птицу — крошечную, хрупкую, но опасную для тех, кто не понимал ее истинной природы. Было ли неправильно надеяться, что
Но я не могла ничего делать, пока не выясню, что именно она знала. С любым другим свидетелем я бы уже добыла нужную информацию — шутками, манипуляциями, даже давлением. Но как вытащить правду из ребенка, пережившего такой ужас?
Я подавила внезапное раздражение к своей работе и мягко сказала:
— Я знаю, что тебе страшно. Но здесь ты в безопасности. Особенно если я арестую тех, кто причастен к смерти твоей мамы. Тех, от кого вы с ней бежали. Ты можешь мне помочь.
Ее глаза расширились.
— Я?
— Да. Если ты расскажешь, что случилось…
— Нет.
Глубокий голос Райдера прозвучал позади меня, и я резко обернулась, встречаясь с его яростным взглядом. Ярко-голубые глаза вспыхнули гневом.
— Она сегодня уже достаточно пережила. Ты не имеешь права требовать этого от нее. И уж тем более без меня.
Я сжала губы.
— Ты бы вообще не был здесь, если бы…
— Хватит, — резко перебил он, глядя то на меня, то на Адди. Я обернулась и увидела, как она обхватила себя руками, ее тревога была очевидна. Не знаю, напугало ли ее мое предложение или наш спор.
Райдер прошел мимо меня, его прикосновение обожгло так же сильно, как и огонь в его глазах. Он посмотрел на Адди и сказал:
— Когда ты будешь готова рассказать, что случилось, ты сможешь это сделать. Но пока никто не будет заставлять тебя говорить. Хорошо?
Ее взгляд метался между нами.
— Я ловлю… плохих людей? — неуверенно спросила она.
— Ты можешь помочь нам их поймать, — ответила я, даже несмотря на то, что Райдер громко выразил свое недовольство.
— Сейчас тебе не стоит ни о чем таком беспокоиться, — сказал он прежде, чем я успела что-то добавить. — Сейчас здесь мои родители, и они очень хотят с тобой познакомиться.
— Мои бабушка и дедушка?
В ее голосе было столько надежды, что все мои мысли о Ловато и о том, что она могла быть ключом к их падению, тут же испарились. Райдер был прав. Я не должна была давить на нее так скоро. Я злилась — на себя и на него.
— Да, — его голос звучал хрипло, переполненный эмоциями, но и с ноткой сомнения, как будто он сам не был уверен, правда ли они ее бабушка и дедушка.
Я не винила его. Но мысль о том, что она встретит их, обрадуется, а потом окажется ненужной, если анализ ДНК докажет обратное, заставила меня содрогнуться.
Я снова задумалась — не было ли ошибкой привести ее сюда? Я могла бы спрятать ее в безопасном месте, выяснить все, что нужно, провести тест и только потом передать ее Хатли. Позволила ли я своим чувствам к Райдеру повлиять на решение? Затмила
Но теперь было поздно. Поздно для сожалений. Оставалось только двигаться вперед.
Райдер протянул руку, и на этот раз Адди медленно, почти нерешительно вложила в нее свою крошечную ладошку. Его челюсть напряглась, и он на секунду закрыл глаза. Когда открыл их снова, наши взгляды встретились. Я знала, каково это — когда этот ребенок доверяет тебе настолько, что берет тебя за руку. Она делала это со мной уже несколько раз, и мысль о том, что, возможно, я разрушила этот хрупкий мостик, слишком сильно на нее надавив, заставила меня пожалеть о съеденном ранее сэндвиче с сыром.
Я последовала за ними в коридор, стены которого были из стекла, и дальше на кухню. Ева и Брэндон орудовали ножами с точностью профессиональных поваров, нарезая овощи. Они тут же прервали работу, когда мы вошли, и их лица озарились улыбками. У Райдера была улыбка его отца — с той же полуулыбкой, проявлявшейся в едва заметной ямочке на щеке, но его ярко-голубые глаза принадлежали матери. Обычно в них блестело озорство, которое она разделяла со своей младшей дочерью, но сейчас они буквально светились обожанием к ребенку, которого она никогда прежде не видела.
Это чувство затронуло меня неожиданно глубоко.
Оба взрослых опустились на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с девочкой. Адди на полшага приблизилась к Райдеру, но затем, словно осознав, что он ей тоже незнаком, застыла.
— Привет, милая, — мягко сказала Ева. — Какое же это счастье, наконец с тобой познакомиться. Я была так рада, когда узнала, что у меня есть еще одна внучка. Понимаю, ты можешь не захотеть называть меня бабушкой или даже Наной, как это делает моя другая внучка, так что если тебе будет удобнее, можешь звать меня просто Евой.
— Ева, сделай вдох, — сказал Брэндон, уголки его губ дернулись в сдержанной улыбке. Он перевел бледно-голубые глаза на девочку. — А я Брэндон. Или Деда.
Он протянул большую, покрытую мозолями ладонь. Через несколько десятилетий руки Райдера будут выглядеть так же — огрубевшие от тяжелой работы, загорелые от солнца. Я уже успела почувствовать их на себе и знала, что в них не было ни капли мягкости или нежности. Они требовали, и мое тело с готовностью отдавало. Я сглотнула, прогоняя эти мысли, и сосредоточилась на Адди.
Девочка молчала, ее лицо не выражало никаких эмоций.
— Адди — это полное имя или сокращение? — спросила Ева.
— Аделаида, — тихо произнесла девочка, и я удивилась. Даже не задумывалась о том, что у нее может быть другое имя, кроме того, что Анна указала в письме.
— Какое красивое имя, — продолжила Ева, словно ничего не заметив. Она махнула рукой в сторону разделочной доски. — Мы с дедом готовим ужин. Я подумала, что сегодня тебе будет особенно приятно съесть что-то уютное. У меня есть особенные макароны с сыром, которые мои дети всегда просят, когда им грустно. А еще овощное рагу. Обещаю, оно заставит тебя пересмотреть отношение к овощам. Ну и на десерт у нас черничный пирог. Привезла два, потому что, — она посмотрела на меня, — Джиа в прошлый раз почти съела один в одиночку.