Последнее обещание, которое ты дала

Эванс ЛДжей

— Я, конечно, не так хорош, как мой брат, но читать умею, — попытался я пошутить, стараясь говорить так же легко, как мама. Меня вознаградили едва заметным подёргиванием уголка её губ. Но она снова покачала головой.

— Ладно, тогда… Спокойной ночи.

Я провёл рукой по её мокрым волосам, но она тут же отстранилась, утопая в подушке.

Моя челюсть сжалась, но я быстро убрал руку и направился к двери.

— Спокойной ночи, Адди. Я в соседней комнате. Если что-то понадобится, просто приходи или постучи по стене, ладно? —

сказала Джиа.

Адди кивнула.

Когда я уже собирался выйти, мне вдруг пришло в голову: а вдруг ей нужен ночник?

— Оставить свет? Можем оставить включённым в ванной и прикрыть дверь, чтобы он не был слишком ярким. Завтра купим тебе ночник, если хочешь.

Я болтал. Как Мила или мама.

Но Адди снова покачала головой.

Ну, значит, темнота так темнота.

— Я знаю, что встретиться со мной вот так было непросто, милая. Но как бы это ни случилось, хочу, чтобы ты знала: я рад, что ты здесь. Рад, что могу узнать тебя. — мой голос был хриплым от слёз, которые я ненавидел показывать, особенно при спокойной брюнетке, стоящей за моей спиной.

— Папа?

Боже. Этот шёпот разорвал меня на части так, как я даже не мог себе представить.

Я с трудом сглотнул ком в горле и выдавил:

— Да?

— Я остаюсь?

— Да, милая, ты остаёшься. Ты остаёшься, и ты в безопасности.

Она снова кивнула и забралась ещё глубже под одеяло, полностью спрятавшись под ним. Такая маленькая, такая хрупкая… Казалось, будто в постели вообще никого нет.

Рука дрожала, когда я выключал свет и тихо закрывал за собой дверь.

Мои глаза встретились с глазами Джиа. В них тоже стояли слёзы. Она провела длинными пальцами по векам, а потом глубоко вздохнула и выдохнула:

— Вот, черт.

И, честно говоря, я не знал, что ещё тут можно сказать. Если бы я попытался произнести хоть слово, меня бы прорвало. Я разревелся бы, как Мила, когда случайно подстрелила ворону и потом час рыдала над её тельцем.

Глаза Джиа были тёплыми, понимающими. В них отражались все мои эмоции, словно она читала меня, виделась суть каждого переживания. Я хотел бы это ненавидеть, но не мог. Вместо этого в голове вспыхнула мысль — а не попытаться ли утопить все эти чувства в жарких поцелуях, в движении языков, в слиянии тел?

Но я не стал. Не мог.

Не только потому, что это было бы нечестно по отношению к нам обоим, но и потому, что я боялся остаться в этом слишком надолго. Мне бы захотелось того, чего ни одна женщина мне ещё не дала — человека, который не уйдёт.

А Джиа уйдёт. Так же, как ушла Рэйвен. Уедет из Уиллоу Крик, как только получит от нас всё, что ей нужно.

Поэтому вместо того, чтобы искушать судьбу желаниями, которые я не смог бы контролировать, я просто развернулся и поднялся по ступеням в свою комнату.

? ? ?

Моя ночь была беспокойной. Я ворочался в постели, снова и снова переживая свою жизнь с Рэйвен. Вспоминая разрушения, которые она оставила после себя.

Снова злясь на то, что она украла у меня — и на этот раз это было не просто грёбаные деньги. Мысли мучили меня, заставляя гадать, как жила Адди. Что она видела. И сквозь всё это я не мог избавиться от острого осознания того, что всего в нескольких метрах от меня лежит другая женщина. Женщина, вкус которой я никак не мог забыть, хотя мне это удалось с той, на которой я думал жениться. Я целенаправленно вычеркнул Рэйвен из своей жизни.

Солнце ещё не взошло, но небо уже начало светлеть, когда я наконец сдался и пошёл в душ.

Когда я вышел из комнаты, Джиа и Адди уже были на кухне, одетые и готовые к новому дню. Джиа стояла у плиты. Это было неожиданно и выбило меня из колеи. Не потому, что это выглядело неправильно, а потому, что наоборот — казалось правильным в каком-то странном, сбивающем с толку смысле. Как будто ещё один нож в сердце, который я не был уверен, что смогу вытащить.

Моя семья всегда говорила, что я раздражителен, пока не выпью первую чашку кофе, но я постарался, чтобы в моём голосе не прозвучал утренний рык, когда я поздоровался с ними.

Адди сидела за столом со своей приставкой, но её взгляд постоянно метался между экраном, Джиа и мной.

Утро прошло так же, как и вчерашний день — короткие вопросы, односложные ответы, которые обменивались между нами за тарелками с яичницей и тостами.

Когда завтрак был убран, я сказал:

— Ладно, поехали в торговый центр.

Глаза Адди расширились, и она тут же соскочила со стула, убежав обратно в коридор.

Мы с Джиа переглянулись, но вскоре девочка вернулась — с рюкзаком на плечах.

Это убивало меня. Сам факт, что она не чувствовала себя здесь настолько комфортно, чтобы оставить свои вещи. Что она считала, будто ей нужно всегда держать их при себе.

Но я ничего не сказал, просто направился в гараж, а они последовали за мной.

Джиа предложила взять ее машину, потому что в ней уже стояло её детское кресло. Да и никто не знал её машину так, как знали бы мою, если бы увидели нас на парковке торгового центра.

В Уиллоу Крик не было своего торгового центра, так что нам предстояло ехать в соседний город, всего в пятнадцати минутах пути. Но это не означало, что там не окажется знакомых, которые могли бы меня узнать.

Я не был готов к вопросам об Адди.

Не был готов ни к правде, ни к тем лживым ответам, которые пришлось бы давать.

Так что я сдался и сел в внедорожник, позволив Джиа вести.

Сэди была права. Я трус.

Мы ещё не успели доехать до конца подъездной дорожки, как мой телефон буквально взорвался от сообщений.

Мои братья и сёстры требовали подробностей о том, как прошла ночь, и спрашивали, какие у меня планы на день.

Я должен был работать над двумя недостроенными коттеджами, но с тех пор, как вчера лёг спать, я даже не думал о строительстве.