Последнее предложение
Шрифт:
— Я бы поставила и еду какую-нибудь, но у тебя совершенно пустой холодильник, — заметила Рита. — Ты что же — не ешь, что ли?
— Нет, конечно, — Роман потянулся к одной из рюмок. — Я андроид.
Она чуть скривила губы, после чего на ее лице появилось выражение бесконечного терпения.
— Больно?
— Неприятно, — он проглотил коньяк и глубоко вздохнул, поставил рюмку на стол и закинул руку за голову. — Но не смертельно. Так что твой персонал вполне работоспособен.
— Можешь не усердствовать — сегодня я на тебя все равно не смогу
— Может, поспорим? — он улыбнулся, разглядывая ее обтянутые джинсами ноги. Ноги были хороши, как, впрочем, и все остальное, доступное оценивающему взгляду. Рита тоже улыбнулась.
— А все равно, здорово ты их.
— Мерси, — скромно отозвался Роман, про себя подумав, что если бы он их действительно «здорово», то ее вмешательство не понадобилось бы, но на самом деле все было отнюдь не «здорово» — ведь он не спец, граждане, совершенно не спец, но и не дурак, чтобы объяснять это красивой женщине, только что так по-детски восхитившейся. — А ты чего хромаешь? Человека раньше била ногой когда-нибудь? Как сегодня?
— Ну, — Рита смутилась, — только того, кто меня учил.
— Майя учила?
Она изумленно распахнула глаза.
— Ты знаешь Майю?
— Да, — Роман закурил и весело пояснил: — Вчера познакомились. Я подрался с ее мужем.
— И кто победил?
— Майя.
Рита фыркнула.
— Скоро в городе не останется ни одного человека, с которым ты бы не подрался!
Она подошла к столику, одним махом выпила свою рюмку, прикусила кружок лимона, после чего посмотрела на Савицкого с заботливо-докторским выражением, отчего стала выглядеть довольно забавно.
— Что ж я… тебе ж отдохнуть надо… вон как…
— А я отдыхаю, — Роман похлопал ладонью по дивану. — Присаживайтесь, мадам, а то мне даже как-то неудобно — я тут вальяжно развалился, а нанимательница стоит, — он усмехнулся, заметив, как в ее глазах что-то дрогнуло. — Не бойся — приставать с поползновениями не буду — во всяком случае, не сразу.
— Мне кажется, что человеку со свежераспоротым боком не до поползновений, — заметила Рита и чопорно присела на краешек дивана, держась так натянуто, словно боялась, что сиденье под ней в любую секунду провалится. Роман потянулся к бумажнику, который забрал из куртки, и вопросительно взглянул на нее.
— Сколько ты заплатила?
Рита посмотрела на бумажник так, будто это была дохлая крыса, и возмущенно сказала:
— И слышать не желаю! Прекрати сейчас же! Еще не хватало! Да и какой смысл?! Все равно…
Не закончив фразу, она плеснула себе коньяк, сердито выпила его и уставилась на картины. Роман задумчиво обозрел декольте ее тонкого свитерка, после чего осторожно спросил:
— Рита, там на парапете… ты кого-нибудь видела?
— Вроде нет… но я и не смотрела на парапет, — Рита удивленно повернулась. — Вы там… так мелькали, что… А в чем дело?
Вопрос, в отличие от прочих бессвязных фраз прозвучал как-то слишком четко и резко, и Роман покосился на нее, но не обнаружил в сине-зеленых глазах ничего, кроме
— Да так… может, там еще кто-то был.
— По-моему, нет. Ой! — ее ладонь с растопыренными пальцами испуганно прикрыла рот. — Совсем забыла! Я же второй раз не в воздух… я же, кажется, в кого-то попала!.. У меня действительно есть разрешение, но что если…
— Да ничего если, — Роман задумчиво посмотрел на потолок. — Тебя они разглядеть не могли и, судя по всему, вообще не ожидали, что вдруг появится некая мамзель с дубьем и с пушкой. В милицию пойдут? Мол, примите меры — мы тут хотели замочить одного обывателя, а нас обстреляли — что ж это такое творится?!
Она фыркнула и опустила руку. Роман потер подбородок, уже заросший темной щетиной, выпил немного коньяка, встал и задумчиво прошелся по комнате, то и дело ощущая на голом торсе Ритин взгляд — ей-ей оценивающий. Возможно, следовало привести себя в более приличный вид, но ему было не до хороших манер. В голове вновь образовалась каша. Денис приходил… но почему в этот раз все остались живы? Он мотнул головой, опустился на чуть тепловатый пол, после чего лег на спину ногами к двери, закинув руки за голову, и принялся скользить взглядом по геометрическим узорам на потолке.
— Ты чего? — озадаченно спросили его с дивана.
— Думаю.
— А почему на полу?
— А мне на полу лучше думается, — ответил он, не сводя глаз с потолка. — У всех свои заскоки, видишь ли.
Рита помолчала, звякнула бутылкой, потом встала и остановилась рядом с его согнутым локтем. Роман на секунду оторвался от созерцания потолка и посмотрел на нее снизу вверх, искренне пожалев, что Горчакова в данный момент не в юбке.
— И как — помогает? — поинтересовалась она.
— Иногда.
— Ты очень странный, — сделала вывод Рита, и Савицкий усмехнулся, вскользь подумав, что после всего случившегося многие стали бы очень странными, после чего его мысли вновь заняло лезвие ножа, выгибающееся под нелепым углом — оно волновало его куда как больше, чем державшийся за этот нож неизвестный индивидуум и его коллеги. Рита обошла его по кругу, поглядывая с опаской, словно начинающий психиатр на небрежно связанного маньяка, после чего неожиданно села на пол и осторожно легла ногами в противоположную сторону, чуть повозившись на жестком паркете с видом жертвы, старающейся поудобней устроиться на языческом алтаре. Роман повернул голову и удивленно посмотрел на ее лицо, оказавшееся теперь совсем рядом.
— Опять за старое? Смотри, у меня и в самом деле сейчас природные инстинкты взыграют, и травма этому не помеха. Один мой знакомый приставал к медсестре, лежа в реанимации под капельницей в полуагонизирующем состоянии.
— Что ж ты раньше свои инстинкты так успешно сдерживал? — ехидно спросила Рита, но чуть отодвинулась. — Просто я тоже хочу подумать.
— А тебе-то это зачем? — искренне удивился он, но, почувствовав безмолвную вспышку ярости, поправился: — В смысле, ты-то тут не при чем.