Последнее предложение
Шрифт:
Валерий что-то злобно пробурчал, сбрасывая ботинки, прошел в комнату и остановился, задумчиво оглядываясь и шевеля пальцами ног в носках.
— Выпить есть? — простецки осведомился он. Роман кивнул, отходя к бару.
— Да только выпить и есть. Ай-ай, Валерий Петрович, пить с подозреваемым…
— Подозреваемый… сказал бы я тебе, кто ты! — Валерий плюхнулся на диван, потом наклонился, подобрал с пола рисунок и хмуро обозрел его. Покачал головой и бросил рисунок на журнальный стол. Вернувшийся Роман поставил на столешницу
— Во что я влип, а?
— Понятия не имею, — Роман тоже опустился на диван и сунул в рот сигарету.
— А, по-моему, очень даже имеешь. Слышь, Савицкий, не виляй!
— Да мне и нечем — утратил хвост в процессе эволюции.
Валерий лаконично охарактеризовал его эволюцию распространенным непечатным словом и дернулся в сторону, явно намереваясь ухватить Романа за рубашку, но тот уклонился, и рука Нечаева лишь мазнула его по боку, на что вчерашний порез сразу отреагировал вспышкой боли. Роман ругнулся и отпихнул его.
— Старлей, я ж тебе не баба, чего ты меня на диван заваливаешь?!
— А чего у тебя там? — озадаченно спросил Нечаев.
— Отверстие, не предусмотренное природой, — сердито ответил Роман, нежно погладив бок.
— Откуда?
— Само образовалось. Прямо мистика — может, в институт какой позвонить?
— Мистика… — Валерий снова вклеил непечатное слово. — А серьезно?
— Ножом задели ночью. Ребята какие-то наехали — уж не знаю, чем я им не глянулся… А может, международный день киллера отмечали. Кстати, странно, что до сих пор не ввели такой праздник — тоже ведь, как бы, работники… Ладно, — Роман стряхнул пепел в хрустальные ладони, — я так понимаю, ты ведь не на мое прекрасное лицо поглядеть пришел?
— Удачно, что на тебя никто не обратил внимания, иначе мне пришлось бы объяснять, почему я гоняюсь за одним подозреваемым в обществе другого подозреваемого, — Валерий задумчиво посмотрел на потолок.
— А Шмаев был подозреваемым? — удивился Роман. Валерий неохотно кивнул.
— К счастью, иначе мне пришлось бы что-то выдумывать… По ограблению одного антикварного салона на прошлой неделе. Услышал — и забудь, потому что на самом деле я пас его не только по этой причине. Специально взялся подмогнуть одному из наших.
— По какой же?
Валерий вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги и бросил его на колени Савицкому.
— Вот по этой. Какая-то бабулька занесла утром, дежурному отдала. Обычная бабулька — никто ее не запомнил, впрочем, и повода не было ее запоминать. Конверт был на мое имя, сказала, что это благодарственное письмо… — Нечаев нецензурно прошелся в адрес подательницы письма и самого письма.
— Я тебе его не посылал, если ты об этом.
— Это я уже понял. Гляди, не стесняйся.
Роман развернул лист и озадаченно
— Стелла Лячина.
— Андрей Лещук.
— Татьяна Дзевановская.
— Ольга Аберман Сергей Спирин.
— Татьяна Назаревская Борис Маринчак.
— Руслан Шмаев Павел Писменский?.
— Марина Крицкая.
— Дмитрий Гельцер Ксения Шайдак.
— Юрий Семыкин Илья Безяев Альбина Оганьян.
— Виктория Корнейчук.
— Владимир Зощук Елена Токман Роман Савицкий.
— Это еще что значит?! — его палец ткнулся в последнюю фамилию, потом медленно пополз вверх. — Аберман, Назаревская, Шмаев… Это ж покойники! Те…
— Сообразил? — Нечаев закурил, пристально глядя на него. — Еще наблюдаешь знакомые фамилии… кроме собственной, конечно?
— Дмитрия Гельцера одного знаю… Мэн бизнеса, но никаких гарантий, что это именно он. Остальные… — Роман покачал головой. — Нет, никого.
— Я когда этот список увидел, меня чуть удар не хватил, — Валерий наклонился и подобрал с пола карандаш. — Знаешь, почему?
— Представляешь, не знаю, — не без раздражения отозвался Савицкий. Валерий хмыкнул, взял у него лист и карандашом поставил галочки возле каждой фамилии вплоть до седьмого пункта, закончив Писменским, потом протянул список обратно Роману.
— Как думаешь, почему я это сделал?
Роман запустил пальцы в свои волосы, суженными глазами глядя на отмеченные фамилии, потом медленно перевел взгляд на Нечаева.
— Они…
— Да, — тот кивнул. — Они все погибли. Убиты или погибли — уж не знаю, как назвать. И, между прочим, некоторых ты знаешь — вернее, видел. Спирина сбила машина на твоих глазах. Маринчак — тип, которого бригада «скорой» обнаружила в совершенно мерзлом состоянии. Писменский — мужик, который умер сегодня утром на рынке… кстати, знаешь, от чего он умер? Рак пищевода, предел четвертой стадии… вернее… — Нечаев озадаченно моргнул, — у него налицо все признаки. Но неделю назад он проходил медосмотр, он был совершенно здоров. И, судя по всему, отлично себя чувствовал, когда пришел на рынок. И по словам жены, и по описаниям… — он покачал головой и посмотрел на свою ладонь, — он выглядел…
— Я понял, — перебил его Савицкий, — он выглядел обычным мужчиной, здоровым, в теле, который покупал в ларьке пиво, и вдруг за несколько минут превратился в мумию.
— Даже я, очень далеко не врач, знаю, что так не бывает. У него… сплошные метастазы, опухоль уже проросла в легкие, в аорту, в диафрагму… На то, чтобы рак развился до такой степени, нужно не менее нескольких месяцев… А если даже отбросить все показания, представить, что не было никакого медосмотра, или был, но с другими результатами, представить, что он именно… этот человек в таком состоянии не смог бы даже выйти из дома.