Последнее предложение

Барышева Мария Александровна

— Неудивительно, что ты так взбесился.

— Взбесился — мягко сказано! — прорычал Валерий. — Мало мне было одного сумасшедшего, теперь еще и второй объявился! То ли надо мной кто-то решил крепко поиздеваться, то ли это заразное. Уже чудилось, что вскорости возле каждого свежего трупа меня будет встречать взвод свидетелей и хором рассказывать про мальчика! Ей-ей, мне хотелось тебя прибить! А еще и Панов сидел, который, разумеется, был в курсе всего. Между прочим, он до сих пор уверен, что это ты повесил бедную бухгалтершу. Только пока не может этого доказать.

— А ты, значит, больше не

уверен? — поинтересовался Савицкий, закладывая руки за голову, и взгляд Нечаева полоснул его по лицу.

— Коли б был уверен, я б с тобой тут коньяки не распивал и истории не рассказывал!

— Почему ж на этот раз почетная роль обнаружения покойника досталась мне, а не тому мужику? — пробормотал Роман. Нечаев пожал плечами.

— Не знаю. Но позже, когда я опрашивал соседей, то узнал, что одна старушка видела, как в окно Аберман, где-то за часа три до твоего прихода заглядывал мужчина. Он сразу же спрыгнул и убежал. По описанию — мой рисующий свидетель. Так что первым, кто увидел труп, был он, а не ты. Видно, в этот раз решил не светиться и звонить не стал. Вот и думай.

— Чего мне тут думать, если я его даже и не видел никогда? — Роман посмотрел на лицо Валерия, потом на рисунки и на список, лежащий у него на коленях, резко выпрямился, и Нечаев тотчас же криво улыбнулся.

— Что, сообразил? Да, ты его видел. Сергей Спирин. Это его тогда сбила машина. А теперь выкладывай, что тебе известно!

* * *

Роман стоял возле окна и смотрел, как ветер раскачивает ветви старых берез. Позади него была тишина — лишь периодически щелкала зажигалка, да иногда легко поскрипывал диван. Нечаев уже довольно долго не произносил ни слова — то ли обдумывал услышанное, то ли все еще приходил в себя. В сущности, Савицкому было все равно, чем тот занимается. Перед его глазами все еще стояли чужие рисунки, изломанное тело в зеленой куртке, лежащее на асфальте, и собственная фамилия в конце списка.

Увы, это неизбежно, тебе придется все это видеть… но это, поверь мне, не такая уж большая плата за лишнее время жизни…

За тебя уже выбрали.

Он рассказал Валерию абсолютно все, исключив только из своего рассказа Риту — то ли потому, что слова злобного существа в облике мальчишки еще ничего не доказывали, то ли потому, что просто не хотел впутывать в это вздорную кошку. В конце концов, как ни крути, она спасла ему жизнь, хоть ее поведение и насквозь непонятно и подозрительно. К тому же жена Нечаева работала на нее — мало ли, что там взбредет в голову Валерию.

«К тому же, ты был бы не против еще раз посидеть с ней на диванчике, а, Савицкий?» — издевательски спросил чей-то голосок, прорвавшись сквозь тягостные размышления, и Роман мысленно от него отмахнулся. Да, с чего бы ему быть против приятно проводить время с красивой девушкой? с девушкой, в которой столько всего понамешано, которая играла на скрипке среди воды, леса и тишины… с девушкой, у которой глаза до краев наполнены морем, которая шипит и огрызается, как вздорная кошка, а иногда так напугана… и которой ты зачем-то рассказал про Хазнет Фируан и айву — это было глупо, право же, глупо…

— Бред, — тяжело сказал Нечаев за его спиной, и Роман кивнул, не оборачиваясь.

— Конечно, бред. Только бред

людей не убивает. Обычно это делают другие люди. Значит Спирину Денис не представлялся, я так понял?

— Нет, я впервые услышал это имя от тебя.

— И похожих убийств больше не было?

— Начиная с Аберман, нет. Не знаю только насчет Писменского… пока непонятно, отчего он умер в действительности. И в списке только возле его фамилии стоит вопрос. Почему?

— Может, тот, кто его составлял, не был уверен насчет него. В конце концов, это была болезнь… не насильственная смерть… а если честно — понятия не имею. — Роман отошел от окна и сел за стол, поглядывая в сторону Нечаева. С неудовольствием он поймал себя на мысли, что чем дальше от него Валерий, тем проще ему с ним беседовать. — Меня интересует, почему раньше был Спирин, а теперь стал я?

— Такое впечатление, будто с одной ключевой фигуры сняли полномочия и передали их другой, а прежнюю уничтожили за ненадобностью, — пробормотал Нечаев, щелкая зажигалкой. — И с новой фигурой даже ведут беседы. Но только с появлением этой фигуры все пошло как-то наперекосяк. Раньше хоть было более-менее гладко, а теперь нелепости одна на другой. Люди погибают совершенно невозможным образом. Женщина, которая сбила Спирина, понятия не имеет, что делала в том районе. Она была там по делам три часа назад, а потом сорвалась из дома и снова зачем-то туда поехала. Назаревская, судя по всему, возвращалась домой, хотя должна была ехать на работу.

— Возвращалась домой, где ее ждала ванна… — задумчиво произнес Роман. — А в том направлении, куда ехал Шмаев, лесозавод, где полно печей…

Нечаев вскинул голову и нахмурился.

— Через два квартала на Саешной, где замерз Маринчак, большой продуктовый склад. Там несколько вместительных камер глубокой заморозки, я знаю, потому как… неважно.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Роман кисло улыбнулся.

— Он не успевает. Кем бы там он ни был, он не успевает. Потому что я — не Спирин. Я — совсем другой человек. Назаревская должна была попасть в ванну, Шмаев — в печь, Маринчак — в холодильник…

— Он бы никак не замерз там за пару минут, — заметил Валерий. Роман кивнул.

— Да, все смерти все равно выглядели бы странно… но куда как менее странно.

— А Писменский?

— Не знаю… Может, теперь ему нравится, когда все происходит настолько странно. Но почему же теперь я?..

— Меня не это волнует, — Нечаев встал. — У меня список — вероятно возможных потенциальных покойников. Мне до черта все эти мистические изыски! Я и без того уже готовый кандидат в психушку, как и ты. Может этот пацан телекинезом владеет или прочим там «езом» — не знаю…

— Ты всерьез все еще думаешь, что это просто пацан? Тогда почему ты не видел его в трамвае, Валера? Не видел на переходе? Если б это был пацан, ты б его увидел… но ты увидел его только тогда, когда поверил. Ты не поверил Спирину, но в конце концов ты поверил мне, — Роман взял со стола карандаш и принялся крутить его в пальцах, поглядывая на мрачное лицо Валерия. — Возможно, ты бы увидел Дениса уже тогда, возле Маринчака, и ты бы наверняка увидел его сегодня утром, когда я с ним говорил. Зря я, дурак, тебя убеждал. Если б знал…