Последнее предупреждение
Шрифт:
Она вынуждена была признать, что ничего о нем в настоящем не знала. Какие-то слухи. Пару раз мельком видела в столице. Один раз вот у взорвавшейся станции. И он не казался таким уж монстром, каким рисовала его молва.
Сплошная головоломка, в которой не сходятся причины и следствия.
Хотя у них есть ключ к человеку, от которого они целиком и полностью зависят: это Люк.
Хан Соло был погружен в очень похожие размышления, исподволь рассматривая Люка. Семейное сходство, да-а-а. Если сходство это не только внешнее, возможно, они ошибались насчет Милорда. Под «они» подразумевались принцесса и покойный ныне имперец. Впрочем, тому было чего бояться. Так что подобную «нервозность»
Поскольку говорить о Люке и его отце в присутствии юноши казалось Соло неосторожным, то он выбрал самую безопасную линию: поговорить о Линнарде. Надо же как-то налаживать контакт, да и информация будет отнюдь не лишней. Всегда приятно знать, с кем имеешь дело.
– Принцесса, как насчет поделиться информацией, – и, в ответ на удивленный взгляд, пояснил: – что это за тип, который тут командует? Капитан он или врач? Или советник Императора?
– Он из ближайшего окружения Императора. Говоря бюрократическим языком – Главный Медицинский специалист Империи.
– Не знал, что в Империи есть такая должность, – удивился контрабандист. – У них в этой области больше жалуют дроидов. Наверное, потому что машины не ошибаются.
– Линнард сказал, что это сделано для уменьшения нагрузки на персонал, – Люк решил блеснуть новоприобретенными знаниями. Эти люди его очень заинтересовали, и Скайуокер с радостью ухватился за возможность продолжить разговор, – а машины плохо работают в нестандартных ситуациях.
– Это в каких?
– Ну-уу, – замялся Люк, – доктор приводил пример с какой-то станцией. Вроде бы, она взорвалась, потому что дроиды не смогли отследить мелкие изменения, – он пожал плечами.
«Станция?» – подумала Лея. – «Неужели он имеет в виду «Звезду Смерти»?».
Хан посмотрел на нее, и она поняла, что он тоже пришел к такому же выводу.
А Люк мог бы многое рассказать!
Это была мысль Хана, и Лея на него рассердилась.
Юный Скайуокер вызывал у нее какую-то подсознательную симпатию. Пожалуй, это сложно было определить словом «нравится», скорее, – «спокойствием» и «умиротворенностью».
И ей почему-то хотелось поговорить с ним в открытую, без недомолвок.
А еще она ощутила сопричастность. Он тоже был не совсем нормален. Да, верное словосочетание «не совсем нормален». Так же как и она. Только – Люк не чувствовал себя ущербным из-за этого.
У принцессы появилась слабая надежда: нужно будет наедине у него узнать, про эти временные выпадения куда-то. Может, это не сумасшествие?
Лее было не себе с Альдераана, «уродство» пугало ее, и она больше ничего так не боялась, как повторения того, что произошло с Тимом Венетом. А что, если слухи – правда, и ее мать – та женщина из разбитого зеркала, Амидала Наберрие, которая давным-давно, судя по этим странным снам наяву, – сошла с ума? И Лею вполне может ожидать подобная судьба. Передается ли это генетически? Надо будет выяснить у доктора. Как хорошо, что он здесь. Кто, как не Главный Медик может успокоить ее или, наоборот, приговорить – но, наконец-то, внести
– Вообще-то, я скверно разбираюсь в политике, – услышала принцесса, как Люк говорил что-то Хану, вероятно, про ту погибшую станцию. – Так что могу только посочувствовать погибшим. А в вопросе «внятно объяснить, что тут к чему» – я пас.
Лжет? По всей видимости – нет. Но это было так удивительно, что Хан и Лея невольно переглянулись.
– Ты, конечно, прости меня, Люк, – начал кореллианец, – но твоим словам сложно верить. Если уж ближайшие помощники Императора снисходят до того, чтобы что-то объяснять, то они вряд ли делают это из любви к болтологии. Не тот случай. Бить язык по пустякам эти господа тоже ой, как не любят, а ты не похож на глупца, пропускающего мимо ушей все намеки. Так что, «не хочу объяснять» – это я понимаю и принимаю. Здесь достаточно секретов, выбалтывать которые первому встречному категорически воспрещается. А вот насчет «не могу»:
– Ты конечно, прав в отношении Линнарда и других, – «значит, я прав: были и другие», – удовлетворенно подумал контрабандист, а Скайуокер задумчиво продолжил, – И, тем не менее, я искренен. Знаешь, в последнее время я и сам не раз задавал себе вопросы, подобные твоим. Вероятно, дело в том, что у меня нет достаточных знаний в области политики: и истории, если уж на то пошло. Намеки-то я слышу, а вот понять, на что намекают, – затрудняюсь.
– Ты что, прогуливал все занятия в Академии? – съязвил Соло. – Даже тех «промытых» фактов, что там преподают, вполне достаточно, чтобы представить общую картину – при наличии мозгов.
– Я не учился в Академии.
Лея и Соло непроизвольно ахнули.
– Не учился? – недоверчиво переспросили они.
– Нет, – просто ответил Люк и слегка покраснел, и, чтобы почувствовать себя уверенней, спросил не без вызова: – А что, обязательно всем нужно заканчивать Академию?
– Да нет, не обязательно, – вежливо произнесла Лея.
– Я вот ее тоже не закончил, – проговорил Соло, – но мне даже в голову не пришло, что на военном разрушителе официально может летать не-выпускник Академии.
«Хотя, это ж сын Вейдера. Поэтому такое исключение».
– У меня были неплохие тесты. Вот они и решили нарушить устав, – скромно, но не без гордости отозвался Люк.
«Чему я удивляюсь, он наверняка закончил какой-нибудь столичный универ, а летать учился вместе с отцом», – подумал Соло, а вслух произнес:
– Да? Ты летал, как опытный пилот. Если не Академия, то, наверное, какой-нибудь частный университет?
– Нет, – вот теперь Скайуокер покраснел до ушей. Сказать всю правду о себе в присутствии этой прекрасной девушки – принцессы, как назвал ее Линнард, было немыслимо. Разве ее заинтересует фермер? Даже Соло, наверное, разочаруется, он такой образованный – учился в Академии, хоть и не до конца, хорошо знает, что там преподают. Тем не менее, лгать хотелось еще меньше. – Я же из внешних регионов. У нас все изучают по компьютеру, практически без учителей. Да и программы старые – не понять почти ничего. Я мечтал об Академии. Но Вейдер, похоже, считает, что я – не военный по натуре.
– Вейдер? – в голосе кореллианца звучало удивление.
Лея с интересом уставилась на молодого человека: «Он что, своего отца называет Вейдером?» Да, аскетично воспитывал Милорд своего сына. Ни похвастаться, ни покуражиться Люку в голову не приходило. Такт и непринужденность. А это его смущение, когда он пытался скрыть своё отличие, ну хотя бы касательно Академии!
– И как он отнесется к твоему вылету? – спросил Хан.
– Не знаю. Надеюсь, что положительно. Во всяком случае, только во время боя я понял, что он прав. Военный из меня получится не очень.