Последнее предупреждение

Лита

Донос в СИБ – весьма странная идея для Таркина. Не мог он не знать, кто курирует данную организацию. Или он считал свое положение выше? Тем не менее, так размениваться по мелочам – глупо и весьма недальновидно. Само поведение СИБа тоже было необычно. Резолюция слегка озадачила министра обороны. Разве в первую очередь они не должны были проверять первых лиц, входящих к Императору? Даже собственного куратора. Что было опасного в том, чтобы просмотреть дело и со своей оценкой передать ему или Вейдеру?

Но более всего Сэта

Пестажа поразила запись первого и второго «дознания».

Пара слов с двух сторон. И все. Ни обвинений, ни оправданий. Ни вопросов. Ни-че-го. Молчание.

Как с этим вязались последующие слова Вейдера Таркину, что сенатор согласна на сотрудничество, Пестаж не знал.

Как и когда было получено от нее согласие? Ни камеры станции, ни Тантива не зафиксировали ничего подобного. А значит, значит, оставалось два варианта: либо Вейдер и был тем самым предателем. Либо действовал строго по инструкциям Императора и, следовательно, с его согласия развязал всю эту комбинацию с исчезновением информации. И, наверное, директор СИБа был тоже в курсе. Отсюда эта резолюция.

Но почему, тогда почему не в курсе он, министр обороны?

Неужели это проверка лояльности не сенаторов, а его, Сэта Пестажа?

Пульс резко участился, и министра бросило в пот.

Этак можно себя довести до инфаркта.

А ты хотел на таком посту и не нервничать?

Под язык легла еще одна пилюля. На этот раз – от сердца.

Как всегда не хватало полной информации.

Было очевидным то, что Императора мелким амбициозным доносительством не стоило отвлекать. И хотя доклад гранд-моффа был достоин мусорного контейнера, но по собственному опыту Пестаж был уверен, что он может оказаться не лишним – рапорт был сдан в архив и подшит к делу Таркина. Пригодится.

Лучшим выходом, для собственного успокоения, конечно, было бы связаться со станцией и поговорить с Вейдером.

Или лучше расспросить Таркина и Исарда?

Почему он решил, что директор службы безопасности в курсе? Возможно, он тоже напуган? Отсюда этот нелепый отказ.

Аппарат голографической связи принялся настойчиво мигать белой лампочкой вызова. Пока он колебался – кто-то его опередил.

Прежде чем нажать на кнопку активации связи, Пестаж выпил стакан воды.

Вейдер собственной персоной. Почувствовал, что ли?

– Министр, хочу поставить вас в известность: я отправляюсь допрашивать вице-короля Альдераана.

– Вам нужны какие-то санкции?

– Нет.

– Но зачем тогда вам я?..

– Я не могу связаться с Императором, и ждать тоже не могу.

– Император – недоступен?! Теперь понятно, почему Таркин свой донос направил в СИБ, – удовлетворенно произнес Пестаж. – Не удивлены? Уже в курсе?

– Да.

– Кто вас поставил в известность? Арманд Исард?

– Нет. Сам Таркин.

– Вот как. Он сошел с ума?

– Интересная версия.

– Я шучу.

– А

я серьезно. Но оставим это дело на Линнарда.

Зейн Линнард. Он тоже имел доступ к той информации. Почему бы не спросить?

– У вас есть версия, где произошла утечка?

– На Корусканте.

– Ну, это очевидно.

– Подробности – поможет выяснить Бейл Органа. И я очень надеюсь, что это не вы, – теперь решил пошутить милорд.

– А я – что не вы, – тон в тон отозвался министр. Как ни странно, ему полегчало. – А может предателем быть – Таркин? – предположил Пестаж. – В таком случае ему было бы логично чинить вам препятствия.

– Таркин не в курсе, что я лечу на Альдераан.

– А почему именно туда? – насторожился министр. – Как вы выявили причастность Органы? Слежкой за диверсантами? Допросами?

– Не совсем. «Тантив».

– А – да... «Тантив»...

Вейдер наклонил голову, ожидая продолжения, но министр молчал. Следовало бы разъяснить ему кое-какие свои выкладки.

– Помимо того, что корабль является собственностью семейства Органы, экипаж пытался переслать украденное домой.

– Но почему этого нет в рапорте Таркина? – удивился Пестаж.

– Возможно, Таркин не знает, что был сам факт этой попытки. Наш патруль заглушил передачу

– Странно. Это при своей-то повышенной подозрительности и безумном рвении утопить вас и выслужиться. Не проверить, как прошла операция, послать безумный доклад, на основании только вашего странного поведения!

– Губернатор ведет себя неестественно, – подтвердил Вейдер.

– А вы? Разве – нет? Ведь Мотма могла сознательно подставить Альдераан ложной передачей... она ведь не только туда пыталась передать сведения. По-моему, там фигурировали базы повстанцев на Дантуине и Явине IV. Это могло быть просто дезинформацией.

– Дознание показало, что это не так.

Сказать, что Пестаж удивился – не сказать ничего.

– Я смотрел ее допросы. И мне неясно откуда вы вынесли подобное заключение.

– Я просканировал ее память.

– Но этого нет в проколах, в записях...

– Безусловно, нет. Сыворотка правды дает лишь девяносто процентов гарантий. Поэтому я не пользуюсь ей. Мой метод – все сто. Но его не запротоколировать, министр. Не зафиксировать камерами слежения. Как, например, ваши мысли или интуицию.

Пестаж налил себе еще один стакан воды. Дико хотелось спать.

– Вам не кажется, что мы попали в какой театр абсурда? – медленно произнес он. – Я уже скоро разучусь удивляться.

– То, что я вам сейчас скажу, и впрямь из раздела «не увижу – не поверю». Воскрес один покойник. Тоже ведущий меня к Альдераану.

– И кто же он?

– Сядьте поудобнее: Оби-Ван Кеноби.

– Вы уверены?

Несмотря на всю свою проницательность Пестаж не мог ни увидеть, ни почувствовать усмешку собеседника в ответе: