Последнее предупреждение

Лита

– Тогда почему мы туда летим?!!!

– А разве это не ты позаимствовала корабль, угрожая бластером и стерилизацией? – и, заметив, что девушка явно испугана: – Выше голову! Я же говорю – не все имперцы дураки. Так что твой план имеет приличные шансы на успех. Будь все по иному – вуки лысого ты бы «угнала» «Сокола».

Второй пилот громко зарычал, но Лея так и не поняла: то ли он соглашается с капитаном, то ли – обижается на «вуки лысого». Хан похлопал Чубакку по мохнатому предплечью.

– Пойдем в рубку. Мы почти приехали.

– Там что-то серьезное, милорд?

– Похоже, что гранд-мофф испытал суперлазер на планете. Было много смертей:

Снова

и снова прокручивался в голове Вейдера этот краткий диалог, в то время как они подлетали к точке выхода.

– Милорд, – неуверенно проговорил капитан, – мы готовы выйти из гиперпространства. Отдать приказ?

– Да. Чтобы нас там не ждало.

Краткий миг перехода перед осознанием масштабов трагедии.

Над палубами «Девастатора» пронесся синхронный вопль горя и ярости. Ибо все, кто находился рядом с обзорными экранами, увидели в космосе груду горящих обломков. И остов станции, в котором, при некоторой фантазии, еще возможно было опознать гордость Империи – неуязвимую и могущественную «Звезду Смерти».

«Это были повстанцы?!» – первая мысль, единое для всех выражение возмущения. И – жестокие ответы, сообща поставляемые сканерами и логикой. Нет, в этом секторе не было других кораблей. Нет, «Девастатор» прилетел слишком быстро, чтобы «гости» могли спрятаться от сканеров. Следы использования энергетического оружия: отсутствуют. Остаточный фон работы корабельных двигателей: только наш.

Здесь не было боя. Была диверсия – и убийство. Бессмысленное, жестокое и – да, циничное. Как любое массовое убийство, когда острота чувств первоначально блекнет перед масштабами проблемы. Отсутствие сопереживания – бич любого постиндустриального общества. Вероятно, такое не грозит только форсъюзерам. Ибо, по особенностям своей физиологии, они просто не способны отгородиться от мира и его: чувств. Во всяком случае, полностью. Так, как им временами хотелось.

Команда разрушителя, поглощенная увиденным, забыла о Вейдере. Вцепившись в поручень мостика, он смотрел на обломки, но не видел их. Сила словно зная, что он не может вмешаться и исправить, как бы в насмешку прокручивала видения еще недавнего прошлого как обычный голофильм. И оставалось только безучастно наблюдать, как совершается непоправимое, и кусать губы, считывая эмоции бывшего гранд-моффа.

Вот он улетел на Альдераан. А на покинутой ими станции разыгрывалась совсем иная пьеса, стремительно превращающаяся из комедии в полноценную драму. Вейдер рассказывал имперцам о паранойе Таркина, говорил о нездоровом самолюбии и одержимости идеями. Говорил: действовал: однако, если бы Темный Лорд каким-то чудом оказался на станции В ТОТ МОМЕНТ, он очень изумился бы переменам. А сейчас можно удивляться лишь своей слепоте. Невероятно, но факт: ситх, знаменитый своей недоверчивостью почти так же, как Силой, попал в сети излишнего оптимизма. Ибо, с его отлетом, ситуация на «Звезде Смерти» стремительно ухудшалась.

Отбытие Вейдера, чье присутствие все же заставляло персонал станции сдерживаться, как бы запустило цепную реакцию. При всей своей мрачности, Милорд смотрелся чем-то незыблемым, непробиваемым, и древним как сама Галактика. Когда эта плотина исчезла, весь океан подавленных эмоций выплеснулся наружу. Инициаторами процесса, естественно, были Таркин и его свита, но паника часто распространяется, как вирус. Особенно, если ей чуточку помочь:

Гранд-мофф Таркин сидел в зале управления «Звездой Смерти», воспаленными глазами глядя на монитор. Минуту назад он выгнал очередного офицера, заявившегося с докладом. Уши бедняги горели всю дорогу до каюты: выпускник Академии и завсегдатай

армейских кабачков в жизни не слышал столь цветистых ругательств. Несмотря на то, что до сего дня на осведомленность не жаловался.

Итак, Таркин остался в одиночестве. Всегда аккуратный, подтянутый – хотя и бесцветный чиновник разительно изменился. Безупречный некогда мундир был сильно измят и запачкан соусом, а в ледяном взгляде серых глаз отчетливо вспыхивали искры безумия. В отдельные минуты просветления Уиллхуф сознавал, что он, вероятно, болен: но такие мгновения возникали все реже, изгоняемые эпизодами навязчивых видений.

Поздно, слишком поздно: нужно было раньше:

Проклятые республиканские отродья! Житья от них нет! Враги повсюду!

:что я такое несу: необходимо пойти в лазарет: надо было давно, но Вейдер:

Несносный ситх! Все вынюхивает, выглядывает: наверняка, шпионит для Императора. Старый маразматик сто лет, как боится собственной тени:

Таркин внезапно встрепенулся и завертел головой, живо напомнив пустынную птицу-падальшика.

А где он сейчас? Проклятый шпион! Что-то вынюхивает. Они все сговорились за моей спиной, хотят заграбастать себе станцию, – гранд-мофф любовно погладил рукой обивку кресла, по губам расплылась идиотская улыбка. – Нет: моя Звездочка не для вас: Таркин вас всех обойдет. Лицемерные уроды! Особенно этот в черных доспехах:, – тут мофф снова нахмурился. В последнее время настроение у него менялось по двадцать раз в сутки, от любой мелочи, но такая потеря самоконтроля: ощущение неправильности происходящего на время прояснило рассудок, запутавшийся в бредовых фантазиях.

Вейдер улетел: как он может шпионить?

И тут же, почти без паузы, снова: – Улетел: – сбежал, подонок. Нет, эта императорская собачка неспроста так быстро смоталась. Небось, уже продал все наши секреты ребелам:

Таркин застыл. Руки стиснули подлокотники так, что из-под ногтей показалась кровь. Воспаленное сознание сгенерировало очередную абсурдную мысль, – и гранд мофф тотчас же ей поверил.

Вейдера похитили! Это – заговор. Тот старик-джедай, наверняка, чем-то воздействовал на Лорда: вот и ушел невредимым. Гад, гореть ему в форсъюзерской преисподней! А теперь – приманил, обманул, опутал Силой – джедайские колдуны так умеют. Выманили Вейдера – и захватят станцию без единого выстрела, – Таркину показалось, что он слышит шепот и шум сотен шагов за стеной.

Они уже здесь! Вся команда под действием Силы, прислуживает ребелам, как послушные ребятки. Только он еще сопротивляется, – Уилхуфф даже не заметил, как начал говорить о себе в третьем лице. – Таркин сильный. Здесь вы свои психоштучки и обломаете, сволочи. Главное, не пустить мятежников в центр управления, – гранд мофф включил блокировку дверей с главного пульта. Через некоторое время в дверь забарабанили.

– Таркин! Что это за шутки? – и перебивая первый, властный голос (Монти?) раздался другой, елейный и сладкий: – Гранд-мофф, с вами все в порядке?

«Тагг: ну, конечно! У этого типа никогда не было мозгов. Для джедаев – все равно, что управлять марионеткой:»

Стук в дверь стал громче. Похоже, колотили чем-то металлическим. В коридоре послышались команды – персонал вызвал бригаду со спецоборудованием.

А гранд-мофф Таркин страдальчески смотрел на экран – и слышал переговоры несуществующих джедаев. Сейчас преступники взломают дверь: коснутся грязными пальцами блестящих рычагов: будут управлять ЕГО станцией.

– НИКОГДА! – прокричал страдалец вслух. Он – имперский офицер. И, в условиях наличия противника на борту, у него есть только один выход.