Последние Горбатовы
Шрифт:
— Смотри только — не попадись! Тогда беда, если попадешься — сейчас же горячечная рубашка — и конец! И уж никогда ни я, ни Леночка тебя не увидим…
— Не-не попадушь!
Глаза Кокушки забегали, он весь покраснел. В нем теперь, благодаря князю, были только, с одной стороны, страх горячечной рубашки, с другой — желание вырваться из дому и провести всех их, а затем посмеяться над ними: «Что вжя-вжяли! Дудки!»
Он даже среди этих, наполнявших его ощущений, забыл совсем свою невесту,
На следующее утро после Груниного концерта Владимир собирался выехать из дому. Он уже прошел в швейцарскую, рассеянный, задумчивый… Кокушка нагнал его.
— Во-Володя! Оштановишь… по-пошлушай!
Владимир даже вздрогнул, так его мысли были далеко.
— Что тебе, Кокушка, что, говори скорей?
— А вот видишь!
Он показал ему какую-то бумагу.
Если бы Владимир был менее рассеян, то заметил бы в лице Кокушки что-то крайне странное и подозрительное. Но он и не взглянул на него.
— Это па-патент!
— Какой патент?
— На орден Нины! Я до-должен положить его вмеште шо вшеми моими бумагами… Где мой портфель?
— Ах, да отстань, Кокушка, видишь — мне некогда, я спешу… успеешь!
Но Кокушка не отставал и махал перед собою «патентом».
— Нет, пожалуйшта… я должен шейчаш, не-непремен-но должен… вернишь на минутку… пойдем!
— Отстань, мне некогда! Дай мне эту бумагу, когда вернусь, я положу ее в портфель.
— Не-не-нет, я шам должен ее положить…
Владимир сердито расстегнул сюртук, вынул из кармана колечко с ключами, отделил из них один ключ и подал его Кокушке.
— Твой портфель в моем столе, в третьем ящике, с правой стороны. Вот от него ключ. Положи бумагу, запри потом ящик и ключ отдай мне сегодня же. Смотри, только не потеряй — слышишь?
Он поспешно вышел на крыльцо. Швейцар запирал за ним дверь, а потому и не видел, как Кокушка, с ключом в руке, состроил самую зверскую и в то же время уморительную физиономию.
— Во-вот дурак! — прошептал он. — Шам отдал, шам!
Он как угорелый помчался в кабинет Владимира. Дрожащей рукой отпер он указанный ему братом ящик. В ящике этом ничего не находилось, кроме его портфеля.
Первым движением Кокушки было схватить портфель и убежать с ним.
Но вдруг он остановился, засопел и хитро засмеялся.
«Не-нет, я его перехитрю!»
Он отпер своим ключиком портфель, вынул все заключавшиеся в нем бумаги, потом с тут же неподалеку стоявшего стола взял несколько газетных листов, сложил их, уложил в портфель, запер ящик на ключ и с бумагами умчался к себе.
Кокушка поторопился поехать к князю.
— Во-во-вот! — торжественно влетел он к нему, потрясая перед собою свертком бумаг. — Во-во-вот,
Князь даже побагровел от удовольствия. Он провел бессонную ночь, не зная, благополучно ли Кокушка все это проделает, и невольно думая: «Хитер он, хитер и подготовлен довольно, а все же ведь идиот, разве можно на него положиться!»
Теперь он с жадностью принялся разбирать бумаги. Пересчитал все билеты, причем у него даже дрогнула рука.
— А вот и еще деньги, — торжественно сказал Кокушка, вынимая из кармана пачку сторублевых бумажек. — Вожьми, шпрячь.
Князь взял, пересчитал — шесть тысяч. Шесть тысяч наличными — это теперь как раз кстати. Ведь их легко могло и не быть, а менять какой-нибудь билет было пока более чем затруднительно. Князь вот уже три дня как обдумывал, где же он достанет денег на устройство свадьбы, на все необходимые расходы и на самое первое время — а тут эти шесть тысяч! За глаза довольно.
— К-к-когда же швадьба? — вдруг спросил Кокушка.
— Завтра! — ответил князь.
— Ка-как жавтра?!
— А так, следовало бы сегодня, да никак не успеем, а завтра непременно.
— У Ишакия? — спросил Кокушка.
— У какого Исакия?
— Я хочу в шоборе.
— Не хочешь ли ты с музыкой и с процессией по Невскому? — сердито крикнул князь и так взглянул на Кокушку своими вытаращенными глазами, что тот растерялся, смутился и даже стал дрожать.
— Ка-как же это? Неужели я буду венчаться беж вшякой пышности?
— Я вот что тебе посоветую, умница: садись и пиши приглашения всем своим родным, всем своим знакомым, да скорее, потому что к вечеру будешь в сумасшедшем доме!
Он обстоятельно, как объясняют ребенку, стал доказывать Кокушке, что свадьба должна быть тайком, не то родные помешают.
— Да неужели ты сам этого до сих пор не понял?
— По-понимаю… Только как же это?
Он грустно опустил голову. Он всегда мечтал о том, что его свадьба будет настоящим торжеством, о котором долго все станут потом говорить.
— Что же это я бу-буду венчаться, ка-как какой-нибудь мещанин! — отчаянно завопил он.
— Ты будешь венчаться, как герой романа! — сказал князь.
Он стал объяснять ему, что такая свадьба, таинственная, — это еще лучше всех торжеств, что так венчались многие самые знатные люди, даже короли, что о такой свадьбе во всех газетах напишут.
Мало-помалу отчаяние Кокушки стихло, и даже лицо его засияло блаженством.
— А по-пошле швадьбы мы куда же?
— Сюда, ко мне покуда, а потом вы поедете за границу.