Последний аккорд

Blitz-22

— Но очень многое действительно на мне. У невесты есть заботы поважнее.

— Это верно.

— Я рад свадьбе, — сказал Брэдфорд, будто оправдываясь. — Я женюсь на Рите отнюдь не потому что она беременна. Я люблю её.

— Это очевидно, — поддержал Голд. — К чему это уточнение?

— Потому что это очевидно не для всех…

Они ненадолго замолчали, подбирая тему.

— Я шафер, — в итоге медленно произнёс Голд.

— Да.

— Получается, я должен устроить тебе мальчишник?

— О, нет! —

отмахнулся Ричард. — Роджер и Мэтт всё устроят. Они любят это дело. Но если ты хочешь…

— Нет-нет, — отказался Румпель. — Роджер и Мэтт справятся лучше.

— Да, они справятся. А тебе нужно просто прийти, — улыбнулся Рик. — Обещаю, что ничего пошлого там не будет. Покер, обыкновенные беседы в обыкновенной компании, виски и сигары. И всё в каком-нибудь клубе на Манхэттене.

— Понятно. Почему?

— Что почему?

— Почему ты выбрал меня? — Голд не был уверен, что его вопрос относится только к его назначению шафером. — Есть куда более подходящие кандидаты.

— Да, но только ты не станешь меня осуждать, — мягко ответил Ричард. — И только ты не будешь убеждать меня, что поступая по велению сердца, поступая правильно, я делаю ошибку.

Голд ожидал услышать именно это, но ему почему-то было очень грустно, и грустно было не только ему.

После встречи с Брэдфордом он вернулся домой и застал в гостиной Альберта, уныло сидящего перед шахматной доской.

— Привет, — тихо вымолвил Голд. — Ты с Ори?

— Да, — вздохнул Альберт. — Он спит. И мама тоже вздремнула с ним за компанию, так что не заходи пока в мою комнату.

— Ясно… Играешь сам с собой?

— Да. Хочешь партию?

— Хочу.

Голд сел напротив, Альберт расставил фигуры на начальные позиции, и они увлеклись игрой.

— Лорен всё занята?

— Да, — всё так же печально отвечал Ал. — Ещё и следующую неделю. Она не хотела ехать, но я её уговорил. Ей это нужно.

— Правильно, — оценил Голд. — Ори хорошо выглядит.

— Да. Он прекрасен, — тут Ал невольно улыбнулся. — Частенько поднимает нас ночью, но это того стоит.

— Да, — согласился Румпель и завершил очередной ход. — Это того стоит.

— Всё как надо, — пожал плечами сын, занёс руку над слоном, задумался и не сделал хода, выразительно посмотрел на отца и как-то смущенно сказал: — Я… Я собираюсь жениться на Лори.

— Ты сделал ей предложение?

— Нет. Пока ещё нет.

— То есть ты не уверен? — уточнил Голд, на что Альберт медленно кивнул. — Ты собираешься жениться, потому что хочешь или потому что должен?

— Это было бы правильно.

— Нет, если ты этого не хочешь.

— Ты говоришь, как она…

— То есть ты уже обсуждал с ней подобную возможность?

— Не напрямую, — уклончиво ответил Ал. — А как ты понял, что хочешь жениться на маме?

Этот вопрос поставил Голда в тупик. Их свадьбу

с Белль нельзя было охарактеризовать как абсолютно радостное событие. Он был счастлив, что она согласилась выйти за него, и в то же время он был самым несчастным человеком на свете.

— Для меня это было непростое время, — поделился он. — Я тогда потерял всё, за что боролся долгие годы. Твоя мама была всем, что у меня осталось, и мне, как никогда, не хотелось быть одному. А ещё, конечно же, я любил её.

— А сейчас не любишь? — невесело усмехнулся Альберт.

— Люблю, но чувство изменилось.

— Как?

Эта тема была необъяснимо неприятна Румпелю, и он очень хотел прервать этот разговор, не хотел вспоминать, что чувствовал тогда, но внимание, с которым сын смотрел на него, его надежда отыскать ответ, подбивали на откровенность.

— Я люблю её теперь совсем иначе, — признался Голд. — Тогда любовь мне диктовали боль, отчаяние и страх, и это отравляло мои чувства. Я цеплялся за эту любовь, как утопающий за спасательный круг, возводил её в абсолют, возводил в абсолют иллюзии, лгал сам себе, лгал ей, и в итоге у нас не клеилось.

— А сейчас?

— А сейчас я люблю её так, как раньше не мог, и той любовью, которую она заслуживает, — продолжил он. — Люблю её со всеми её достоинствами и недостатками. Со всеми её странностями, страхами и желаниями. Я люблю её радостной и раздражённой, весёлой и печальной, сильной и слабой. Я буду любить её, какой бы она ни стала, чем бы она ни заболела, как бы она ни постарела, ни подурнела, ни растолстела. Вообще-то на последнее я бы даже посмотрел…

— Пап… — закатил глаза Ал и тихо засмеялся. — Не отходи от темы.

— Я люблю и принимаю её любой, — заключил Голд, не понимая до конца, что он в точности хотел этим сказать. — Меня интересует все, что с ней связно, и я могу быть счастлив только когда она счастлива. Я не жалею, что женился на ней тогда, потому что иначе я бы не сидел на этом месте, у нас с твоей мамой могло бы не быть шанса прожить все эти годы и дать вам жизнь, но это наша странная история. У тебя своя.

— Ты мне не помогаешь.

— Я и не могу, потому решать только тебе.

— Совсем не помогаешь, — Ал раздражённо потер лоб. — Я не знаю, что мне делать.

— Если ты любишь её искренне, то ты поймёшь, что делать и когда, — веско сказал Голд. — Если ты её не любишь и хочешь жениться только потому, что вас связывает Ори, то поверь: этим ты никому не окажешь услугу.

— Проблема не во мне, — глухо отозвался сын, опустил глаза на доску и вернулся к игре. — Проблема в ней. Она мне не доверяет, и я очень сильно сомневаюсь, что любит.

— Думаю, здесь ты ошибся, — Голд тоже вернулся к игре и убрал с доски белого коня Альберта.

— Мне не нужен конь, чтобы выиграть партию.