Последний аккорд

Blitz-22

И он снова отправился в спальню в одиночестве, преследуемый её внимательным взглядом. Заснул он быстро, а спал плохо. Ему всё снился какой-то бред, а потом Мила, обстоятельства их последней встречи, предательство и гибель, только вот теперь он занял её место, он упал в реку потерянных душ и стал чем-то хуже тени, невнятным отголоском и слабым свидетельством собственного существования. Ужасная участь и одновременно привлекательная. Всё смешалось в его голове, заискрилось, завертелось, и, не выдержав этого бесконечного мельтешения, он проснулся. Проснулся и обрадовался,

тому что он жив, лежит в своей постели возле жены, такой нежной и родной. Он обнял её, убеждаясь в том, что она реальна, и она прижалась к нему во сне. Он подумал, что его личные проблемы не должны отражаться на ней и их семье и пришло время разобраться с галлюцинацией. Поэтому на следующий день он договорился пообедать с Лорен Каплан.

В душе Голд не сомневался, что его проблема магического толка, но его уверенность подтачивали существенные противоречия, которые укрепляло отчаянное желание принадлежать миру без волшебства, а потому он выбрал самого разумного и эмоционально отстранённого собеседника в своём окружении. Румпель не собирался рассказывать Лорен всё как есть, только продемонстрировать ей самого себя, и если ей покажется, что он спятил, то он и правда спятил.

За обедом Голд долго не затрагивал никаких серьёзных тем, присматривался к Лорен и позволял ей присмотреться к нему, и только тогда, когда их встреча уже подходила к концу, решился упомянуть о своей беде.

— Извините, что оторвал вас от ваших дел, Лорен.

— Вовсе нет, мистер Голд. Тем более Вам я разрешила обращаться ко мне за помощью, — она сделала акцент на слове «вам». — Не беспокойтесь.

— Полагаю, что я не единственный, кто захотел с вами встретиться, — догадался Голд и многозначительно улыбнулся.

— Правильно полагаете.

— Моя жена?

— Да, — кивнула Лорен. — И ваша дочь. И ваш старший сын.

Он сначала подумал о Бэе и только потом об Адаме.

— Извините их. Они чересчур любопытны. Беспокоятся за Альберта.

— Сейчас они больше беспокоятся за вас.

— Правда? — он только сейчас задумался, как выглядит в глазах своих близких, но всё равно не смог себе это представить. — Не думал, что дал им повод.

— То, что вы сидите сейчас передо мной, — уже повод, — возразила Лорен. — Вы не относитесь к тем, кто тратит своё время на пустые разговоры, и мне это нравится. Так что вас беспокоит, мистер Голд? Снова галлюцинации?

— Нет. То есть да. Я не уверен.

— Так да или нет? — она смотрела на него чересчур пристально, но никакого вывода пока не сделала.

— Не знаю, с чем это связано, — пожал плечами Голд. — Не знаю, сможете ли вы мне помочь.

— Я определённо не смогу вам помочь, пока вы со мной не поделитесь.

И ему вдруг захотелось это сделать.

— Понимаете ли, Лорен, в этом мире множество необъяснимых вещей, и я не уверен, что происходящее со мной — плод моего воображения.

— Сознание создаёт нашу реальность.

— Это так, — согласился Голд. — Однако некоторые вещи существуют вне нашего сознания.

— Хотите сказать, что ваша галлюцинация независима и материальна?

—

Да. То есть нет.

— Можно поточнее?

— Люди бегут от своего прошлого, доктор Каплан, — тяжко вздохнул Голд. — Иногда прошлое сводит их с ума, и они не могут решить, что же в итоге лучше.

— Вы не сходите с ума, но хотите, чтобы это было так? — нахмурилась Лорен. — Я вас правильно понимаю?

— Зависит от точки зрения.

— Зависит от того, что вы выбираете.

Она была права, и он знал, какой выбор ему нужно сделать.

Голд вернулся домой пораньше, как и просила Белль, и обнаружил, что она воплотила свой план в жизнь. Роскошный стол, бутылка отличного вина, свежие цветы и свечи в стеклянных лампах. Сама она была весёлой и жизнерадостной, что заставило его невольно улыбнуться.

— Здравствуй, — промурлыкала Белль и поцеловала его в губы. — А я тебя ждала!

— Я вижу, — кивнул Голд и вдруг, неожиданно для самого себя, порывисто её обнял и нежно сжал. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — легко засмеялась Белль, а потом тихо сказала: — Я люблю тебя, и потому ты меня пугаешь.

— Извини.

Она потянула его за руку, усадила на диван и сама устроилась рядом, участливо заглядывая ему в лицо.

— Что происходит?

— Сложно объяснить, — честно сказал он, — но я уверен, что ты меня поймёшь.

— Это как-то связано с той папкой у тебя на столе?

Он не сразу понял, о чём она, а потом сообразил, что речь идёт об условно-доказательной базе Эдварда Мэйна.

— Рылась в моих бумагах?

— Не то чтобы очень усердно.

— Надеюсь, тебе не пришло в голову обсудить это с кем-то вроде Хелен, — резко произнёс Голд.

— Разумеется, нет, — оскорбилась Белль. — Ты имеешь право злиться, но я беспокоилась. Ты всю неделю странно себя вёл.

— Я на тебя не злюсь, — заверил он и заговорил предельно честно: — Нет, с папкой не связано. Я окончательно вышел из этой игры.

— Тогда в чём же дело?

Он встал с места, жестом попросил её подождать и принёс из кабинета личное дело Марси Гейт.

— Это ведь ваша новая секретарша? — уточнила Белль, плохо понимая, к чему он клонит. — И что с ней не так?

— Опиши мне её, — просто попросил Голд и поймал на себе её изумлённый взгляд.

— Зачем? Разве ты сам не видишь?

— Опиши.

— Так, — неуверенно кашлянула Белль. — Она симпатичная. Правильные черты лица, светлые волосы, тонкие губы. Глаза серо-зелёные, насколько можно судить по фотографии…

— Ясно, — остановил он. — А я этого не вижу.

— Что ты имеешь в виду?

— Я вижу другую женщину.

— Кого?

— Милу.

— Милу? — недоверчиво переспросила Белль. — Твою Милу?

— Да.

— Но как это возможно?

— Ты не допускаешь мысли, что я сошёл с ума? — в шутку поинтересовался Голд. — Нет?

— Нет, — покачала головой Белль. — Я могла бы так подумать, не будь мы теми, кто мы есть. К тому же у всего должно быть объяснение, а ты без видимых причин видишь в незнакомом человеке свою покойную жену.