Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый

Самаров Сергей Васильевич

– Мне сегодня уехать необходимо… В Карелу…

– Вот тебе и война на подходе!.. – недовольно сказал воевода. – Тут, на месте, незнамо что начинается, а тебе, княжич, ехать приспичило… Я ж ночь, почитай, не спал, «ползунов» [115] ждал. С рассвета вот с Лебедяном обсудили дело, и собрались уж, было, к тебе идти, а тут – самих зовут…

Посадник, как всегда, молчал. Лебедян вообще, по складу характера своего, отличался вдумчивой молчаливостью, и говорил что-то, только основательно перебрав возможные варианты ответа, чем был похож, как, впрочем, и лицом, и статью, на посадника Русы Ворошилу. Посадники должны свой чин

и крепость своего слова беречь, потому так и ведут себя. Обычно они с Ворошилой находили общий язык, если могли встретиться, и всё обговорить. Но договориться можно было лишь тогда, когда и для того и для другого посадника очевидной была выгода своего города. Сейчас ещё ни один из посадников не знал всех обстоятельств конфликта, и пока договариваться было рано. Но потом могло уже быть поздно. Потому посадник и готовился пораньше навестить княжича.

115

«Ползуны» – разведчики.

– Меня батюшка вызывает, – сообщил Вадимир. – Плох он совсем, а Гостомысл уже далеко, не вернуть… Так, что «ползуны» сказывают?

– Двое в Русе ночевали. Только-только вернулись. Неспокойно в городе. Народ шепчется, хотя знает мало… Дружина, говорят, готовится. Вызвали варягов из Бьярмии…

– Много?

– Говорят, до трёх тысяч…

– И сколько тогда Руса всего под копьё выставить сможет?

– А коли захотят, десять тысяч воев наберут, никак не меньше. Это простой люд не трогая. А с простым людом и все тридцать выставить могут, а то и более.

– А мы в три раза меньше, даже если из ближних крепостиц всех соберём… – задумался Вадимир. – Но этого-то должно хватить?

Как всякий княжич, Вадимир вырос, с детства находясь рядом с воинами, и прекрасно знал, что соотношение один к трём при обороне городских стен считается равным положением.

– Вообще-то, – согласился Первонег, – хватить должно. – И у нас тоже народ свой есть, и тоже дом свой оберечь желает.

– Кто русов поведёт? Старый Блажен проснётся? Или сам князь Здравень в санях с бубенцами на сечу поедет?

– Говорят, воевода Славер из Бьярмии. Хороший вой. Он с детства Войномира воспитывал, учил его бранным премудростям. За своего воспитанника на кол полезет…

– Слышал про такого. Батюшка князь Буривой о нём отзывался… Умен, опытен, и зело опасен! Но ты, думаю, тоже ему ни умом, ни опытом не уступишь. И опасен для него, как противник.

– А если русы перебросят из Бьярмии ещё тысячу, а то и другую? Там у них есть. И не долго подогнать по надобности. Тогда как?

– Как тогда? – в свою очередь спросил и Вадимир, и посмотрел на посадника.

– Я одно знаю, горожане на стены не все пойдут, – мрачно заявил вдруг боярин Лебедян, встал из-за стола, и, заложив руки за спину, прошёлся по горнице к окну и обратно. Походка у Лебедяна основательная, пусть и худ, но сам будто тяжёлый, и вздыхал так же тяжело и важно, а скоблёные половицы под его ногами тревожно скрипели.

– Почему? – спросил Вадимир. – Им дом свой не жалко? Добра нажитого не жалко?

Лебедян, прежде, чем ответить, долго думал, подбирая слова. Наконец, подобрал:

– Они смысла войны такой не понимают. Не за что им, говорят, воевать! Рушане, чают, не свеи, всех перебивать не будут, даже если и побьют. И в рабство не угонят, как урмане или хозары. Отсидеться думают, пока дружина на стенах будет… Силой, конечно, можно всех мужчин и в ополчение загнать… Но, как тогда, со свеями… Не станет такого…

Четыре года назад город обложили полки свеев, приплывшие через Ладогу по Волхову. Тогда в городе тоже не было княжеской дружины, потому что Буривой воевал

в землях кривичей с урманами, оставив вместо себя в городе Гостомысла. Но в помощь малой городской дружине и молодой дружине княжича встало всё население Славена, женщины с детьми на стены вышли, чтоб камни на рогатые шлемы сбрасывать. И трижды сбили врагов, рассчитывающих на лёгкую добычу, со стен. Только после этого свеи на корабли сели, и в сторону Русы двинулись. А там их, не допустив до Ловати [116] , встретили лодьи внимательно следящих за свеями варягов-русов, собравших к этому времени свои силы с окружных крепостиц. Лодьи варягов ночью подошли, в безветрие на вёслах, пользуясь тем, что славянские лодьи куда как быстроходнее драккаров, и более верткие на воде. И потопили свеев около Черного берега.

116

Река Ловать впадает в Ильменьское озеро с юга. В Ловать впадает река Полисть, на которой стояла Руса, а сейчас стоит Старая Русса (стала так называться с 1552 года). Таким образом, через Ильменьское озеро и реки Ловать и Полисть можно попасть в Русу.

– Ну, если на горожан надеяться не след, я постараюсь у отца взять несколько сотен, – пообещал Вадимир. – Много не получится, знаю. Хотя что-то с собой приведу. Но ехать мне надо непременно…

– Это понятно… Буривой просто так не позовёт, – согласился Первонег. – Ехать надо… За себя кого оставляешь?

– А кого мне ещё оставлять? Ты, воевода, и останешься. Кто ж с делом лучше тебя справится! Даже при мне тебе суть тем же делом бы пришлось заниматься. И без меня так же. Стены осмотри, проверь… «Ползунов» разошли… Да не мне тебя, чаю, учить… Мне самому у тебя поучиться бы след, да ехать вот…

Первонег согласно и даже с видимой радостью кивнул. Он, в самом деле, своё ратное дело знал хорошо, и без присутствия княжича справиться с ним мог даже лучше, чем в его присутствии, потому что в ратных действиях командовать всегда должен один человек, который наиболее к этому способен, а не тот, кто по рождению властью наделяется. Вадимир же никогда особо к воинским утехам не стремился, предпочитая сече чтение книг, и потому никем, включая отца, не рассматривался, как будущий великий полководец. И сам в такие не рвался. Другое дело – Гостомысл. Тот ратные дела знал и любил. Но Гостомысл сейчас далеко, и вспоминать о нем никто не стал. Да и не говорилось вслух, хотя многие об этом знали, куда уехал Гостомысл.

– Если русы решатся под стены выйти, я бы предпочёл оставить больше половины ближних крепостиц с закатной и с полуденной стороны, – сказал Первонег. – Особенно с полуденной, потому что там же стоят и крепостицы варягов, и сил у них больше, и они наши острожки наверняка захватят. А ещё лучше заранее людей вывести, а сами острожки сжечь, чтоб потом отвоёвывать не пришлось. Построить заново легче, чем отвоевать. И людей сбережём. Здесь они пригодятся больше. Но мне на то твоё согласие, княжич, надобно…

Вадимир встал.

– В присутствии посадника даю тебе полное право распоряжаться всеми наличными средствами, как ты найдёшь лучшим. Боярин не будет возражать?

Лебедян только молча пожал плечами, но по глазам его было видно, что таким исходом дела он доволен больше, нежели был бы доволен желанием Вадимира самостоятельно руководить обороной. На Вадимира он полностью положиться не мог, а Первонега не первый год знал, и с уважением относился к его воинскому опыту.

– Тогда, наверное, ты можешь спокойно ехать, – согласился Первонег. – Много ли в сопровождение взять хочешь? Полк свой, чай, весь забрать думаешь?