Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый
Шрифт:
– С Гостомыслом пришли две сильные сотни. Сотня дружины и сотня стрельцов. Они сгодятся тебе при обороне, если Гостомысл не оправится раньше, чем Карл выступит в поход, и не поспешит домой.
– Карл уже выступил в поход, перекрыв все пути с заката и с полудня к нам и от нас. А эти две сотни нам очень даже сгодятся.
– Я хочу дать тебе совет, которым ты вправе воспользоваться, точно так же, как и отвергнуть его. Попробуй не распылять стрельцов по разным направлениям. Когда сотня собрана вместе, она способна остановить атаку тысячного рыцарского полка. Я так делал, и это приносило успех. Принесёт и тебе.
Воевода посмотрел на князя-воеводу сверху вниз.
– Я наслышан о твоих тактических методах, – сказал при этом сдержанно, потому что не любил, когда его учат. – Но я больше привык воевать по-старинке. И предпочитаю сотню дружинников усилить несколькими
– Дело твоё, воевода, дело твоё, – зная обычное упрямство Веслава, Дражко не стал настаивать, только пожал воеводе на прощание руку, и заспешил в другую сторону, чтобы успеть добрым словом проводить и Гостомысла.
Сам Гостомысл, хотя пресловутыми двумя сотнями командовал, естественно, непосредственно он, не был в курсе событий, происходящих в княжестве вагров, и не предполагал, что на его воинах уже построен боевой расчёт. Но у княжича и не было выбора – ехать или не ехать, потому что серьёзность раны требовала серьёзного лечения, которое не каждому лекарю и знахарю по рукам и по знаниям. Каждый волхв умел лечить укушенного змеёй. Но яд для стрел никогда не бывает простым, как яд со змеиного ядовитого зуба. Его готовят специально, смешивая разные составы, и найти против такого яда противоядие сложно. По крайней мере, необходимо обладать для этого специальными знаниями, которых у местных волхвов не было, поскольку у славян не принято было отравливать наконечники своих стре [120] .
120
Данные о том, что славяне отравливают наконечники стрел, содержатся в военном трактате византийского императора Маврикия «Стратегикон». Однако они являются откровенной клеветой и попыткой оправдать собственные военные неудачи во Фракии и в Македонии. Ни в одном заслуживающем уважения источнике таких данных нет, как нет и указаний на наличие среди славян специалистов по разработке ядов. Не сохранилось даже основы слова, обозначающего такого специалиста. Более того, известно, что для лечения раненых отравленными стрелами славяне всегда обращались к специалистам из соседских племён ливов. Впрочем, такие же специалисты по ядам всегда широко применялись в самой Византии, прославившейся среди соседей коварством и бесчестностью, и свалить свои грехи на чужие плечи – это тоже вполне в византийском стиле. Впрочем, тот же Маврикий в своем труде описывает славянский способ скоростной стрельбы, когда одна стрела накладывается на тетиву, а еще четыре зажимаются между мальцами левой руки, и летят вслед за первой. Конечно, византийский император и этот способ стрельбы называет варварским, как и все, что наносило ему поражения.
Бодричи попрощались с княжичем, надеясь на скорое выздоровление последнего, и последующую встречу. Носилки унесли четверо здоровых молодцов из словенской дружины, которыми командовал, заставляя их проявлять осторожность, немолодой сотник Бобрыня. Ещё четверо готовы были сменить первых, как только понадобится, чтобы нести носилки без остановки. Словене заметно беспокоились за княжича, и старались нести Гостомысла ровно, без тряски.
Тем временем к Дворцу Сокола начали подъезжать бояре, вызванные через нарочных глашатным Сташко. Пока соберутся все, времени пройдёт немало, и князь с Дражко и Ставром поднялся в малую горницу. Но перед этим отправил Войномира умыться с дороги и, по возможности, переодеться в то, что найдёт для него Сташко в гардеробе Дражко, примерно подходящего по фигуре, если не считать некоторую разницу в ширине плеч. Но эта разница была незначительной, и одежда могла прийтись молодому князю впору. Годослав устроился на прежнем месте, где застал его князь-воевода совсем недавно. И снова взял на колени котёнка пардуса Гайяны. Ничего внешне, казалось, не изменилось, но, тем не менее, за совсем короткий промежуток времени столько событий произошло вокруг, что голова в попытках все осмыслить начинала болеть. Об этом, наверное, подумали все трое.
– Я не помню случая, чтобы какая-то серьёзная забота приходила на наши головы в одиночестве, – с горькой улыбкой посетовал Годослав. – Если что-то начинает крутиться, то крутится со всех сторон настоящим бешеным вихрем. И попробуй в этой круговерти, когда события так мелькают перед глазами, так путаются и переплетаются, заставить голову соображать
– Разобраться можно. Это, конечно, дано не каждому, но это дано хорошим князьям, – сказал волхв. – Не каждый князь умеет держать в голове тысячу забот, и, одновременно, решать их, но тот, кто умеет, тот хорошо правит, и подданные им довольны. Это истина по Прави. Кто считает княжескую жизнь удобной и развлеательной, тот сильно ошибается. Править людьми – это тяжкий труд.
– Так помогите же мне разобраться, чтобы подданные были мной довольны. Я из-за Рогнельды не могу ясно думать и правильно решать. О чём ни думаю, мысли к одному возвращаются – кого княгиня произведёт на свет в этот раз?.. Каждый час, каждый миг… Кто будет править после меня? Кому можно будет доверить княжество, и умереть не в беспокойстве за будущее своего народа? А тут ещё столько посторонних забот кругом…
– Поможем, брат, – Дражко воинственно пошевелил усами. – Для того мы с тобой рядом и находимся. Первую заботу ты сам, без нас, успешно сбросил со своих плеч. Карл Каролинг остался без наших стрельцов, и наш брат Бравлин может быть доволен, хотя быть довольным в его положении трудно. Если он и рассчитывает на Готфрида, то напрасно. Даны не вступят в эту войну с Карлом. Иначе они не собирались бы у наших границ в таком количестве, и не держали бы в готовности флот, готовый выступить против Руяна. Там ведь, на каждом драккаре, помимо моряков – еще толпа воев. Целая армия.
– Это верно. От Карла мы, как лисы от охотников, улизнули, и стрельцов ему, слава Свентовиту, не дали. Но ты, кажется, придумал, как нам самим остаться со стрельцами! – сказал Годослав. – Значит, у тебя будет всё-таки стрелецкий полк?
– Будет, – довольно и уверенно подтвердил князь-воевода.
– Откуда?
– Я попрошу бояр поделиться со мной… Вернее, я попрошу их поделиться с человеком, которому они не посмеют отказать. Много будет возмущения, и я им посочувствую, но отказать не посмеют даже после того, как я потребую обеспечить стрелецкое войско провиантом на длительную кампанию. Бояре будут даже рады, что я попрошу у них этого. Все зависит от того, какими словами просить. А слова я подготовил подходящие…
– Значит, я правильно тебя понял. Ты попросишь стрельцов для Карла, но оставишь их себе.
– Так я и сделаю! С небольшими добавлениями, чтобы бояре не обвинили меня в нечестности. Я знаю, что им сказать.
– С какими добавлениями?
– Сам увидишь…
– Добро… – князь Годослав попытался улыбнуться веселее, но это у него плохо получилось. – С данами что делать будем? Герцог Трафальбрасс спит и видит, как он грабит храм в Арконе. Ему после храма в Свентане все наши храмы кажутся враждебными. А в Арконе есть, что пограбить, как и в Коренице [121] … После каждого похода руянские викинги приносят в храм десятину от своей добычи. А ладьи они в год отправляют в море десятками… Интересно только, где оседает ещё одна десятина, которая полагается моей казне…
121
Кореница (Корениц) – город на острове Руян, где в культовом центре были расположены три богатых храма – Руевита, Поревита и Поренута. Руевит – бог войны, западноевропейскими хронистами отождествлялся с древнеримским Марсом, изображался в виде семиликого идола, имеющего семь мечей у пояса, и один в руке; Поревит – бог добычи, в том числе и военной, одновременно почитался как бог семени; Поренут – бог добрых дел и света, имел четыре лика на голове, и один на груди.
– Да… – князь-воевода вернулся к прошлому разговору. – Нужен всё ж таки человек на Руян. Обязательно нужен надёжный и опытный человек туда. Чтобы он и о княжеской казне заботился, и оборону в порядке держал, и соседей заставлял страх чувствовать, и своё место знать. И даже данам, при всей их уверенности в безнаказанности, наглеть не позволял. Они слишком много думают о своих викингах. Но у нас викинги ничуть не хуже данских. А наши ладьи быстрее ихних драккаров. И надо это подтвердить ещё раз!