Последний довод главковерха
Шрифт:
— Слушай, а как же вы, пограничники, нарушителей преследовали? Тебя послушать, так один хороший стрелок от целого взвода уйдет, да еще и положит при этом половину!
— Вот так и преследовали. Чаще норовили наперерез выйти, да наперехват, да самим в засаду сесть. А коды гоном гонишь, и ежели какие умники начинали отстреливаться, так тех огнем к земле прижать, и с боков охватить старались. Но всяко случалось, конешна.
— А давай мину поставим! Точнее, повесим на дереве, они проходят мимо, задевают веревочку, мина им сверху под ноги бац, и все! Нет бандитов — нет проблемы!
— Чтобы взрыватель мины
— Тогда разложим у них на дороге костер, а в него мину. Они сядут погреться, она и рванет!
— Ну, ты ж прям как дите! Чагось им у костра рассиживать, коли они нас догоняют?!
— Давай разложим костер, минутное же дело! Вон и сушина как раз лежит — знак судьбы!
— Мы сейчас быстро! — Идея разложить костер и подорвать бандитов очень понравилась Мишке и Павке.
— Перестаньте вы! Эх! Дети, дети и есть… — смирился с неудачной попыткой остановить дурачество Назар, и даже стал помогать, извлекая из тяжелого ящика железную дуру.
— Стодвадцатимиллиметровая мина. В пуд весом. Да, кабы рвануло, так и воевать не надо. Жаль, что все зря. — Сокрушаясь, Назар подал оперенную сигарообразную железяку Авдотье, а та опасливо ежась, сунула мину в разгорающийся костер.
— Под самый низ надо было! И мордой в землю уткнуть! Эх! — Недовольничал Назар, глядя, как Павка с Мишкой наваливают сверху новый хворост, но лошадь уже уносила нас от опасного места.
— Идут? — Осведомился Назар, минут через десять.
— Агась. — Отозвался я, передразнивая пограничника. — Костер, кстати, потух, а они пошли дальше, не останавливаясь.
— Ну, дык… Тодысь здеся устроимся. Ты прямо туточки и заляжешь. Они по следу пойдуть, аккурат на тебя. Подпустишь на сто метров, и стрельнешь из мосинки мишкиной пулей. Небось не промажешь, колонна спереду тебе покажется как большая куча. Как они залягут, я их с фланга пощелкаю. Давайте, снимайте Авнгарда с телеги, и меня везите вон к тому дереву.
— Нормально ты придумал! — Возмутился я назаровым планом. — Я лежу прямо на тележном следе, как только выстрелю, они на меня и побегут.
— Не побегут, не боись. Под пулями бегать дураков нет, залягут сразу, эт верняк, а коли побегут, так уж прочь от выстрела. — Заверил меня Назар, после чего обратился к гражданским:
— И вам мы тоже малопульки раздадим, отойдете в лес подальше и будете палить в воздух для страху. Первый раз залпом, опосля евошного выстрела, а там как зарядите. Я вас сейчас научу заряжать.
— А чего это Вы, молодой человек, меня в некомбатанты списали? У меня за плечами три войны, и пострелять мне довелось куда больше Вашего. Так что бить я буду на поражение. — Вдруг выступил с воинственным заявлением Евгений Петрович.
— И я тоже буду стрелять на поражение! — Поддержала дудулю Павка. — Нас на военной подготовке учили, на ворошиловского стрелка я недотянула, но тут не промажу!
— Я тоже буду в бандитов стрелять! — Мишка аж подпрыгивал от нетерпения.
— Никаких «на поражение»! Сказано «из глубины леса в воздух», так и стрелять! А ты, Авдотья, увезешь Мишку, встанешь в лесу в километре. И
Авдотья облегченно вздохнула, стрелять, хотя бы и «из глубины леса в воздух» ей совсем не хотелось. Телега, облегченная от груза моего тела, отъехала в сторону выгрузить Назара и псевдострелков на фланговой позиции, а затем ушла в лес.
Хоть мне и не нравилась мое расположение на острие будущей бандитской атаки, выбирать не приходилось. Я поерзал за деревом, которое должно было меня укрыть от недружелюбных взглядов и ответных выстрелов. Потом примерился к винтовке. Стрелять придется с левой руки, левого плеча и целясь левым глазом, поскольку правое плечо было совсем уж небоеспособным. Ничего, для одного выстрела приспособлюсь. Рядом лежала запасная заряженная малокалиберная винтовка, гарантирующая мне возможность личной обороны еще одним выстрелом, если бандиты все же, вопреки уверениям Назара попрут на меня.
В ста метрах левее меня и немного впереди, в сторону, откуда должна была появиться банда, залег сам Назар с тремя заряженными мелкашками, что должно было обеспечить в начале боя высокую скорострельность пограничника, все же заряжать однозарядную винтовку дело не быстрое.
В ста метрах за Назаром лежачей цепью устроились дедок с девчонкой и Зинаида Андреевна с Глафирой Николаевной, тоже с винтовками. Впрочем, как только бдительное око Назара перестало обращать на них внимание, занявшись обустройством собственной стрелковой позиции, Евгений Петрович и Павка, не сговариваясь, короткими перебежками подтянулись к месту будущего боя, оказавшись к тележному следу едва ли не ближе пограничника. Тут я решил, что пора пресечь все лишние шевеления.
— Минутная готовность! До уродов пятьсот метров!
— Раньше Авангарда не стрелять! — Еще раз предупредил Назар, и все замерли в тревожном ожидании.
Лес в этом месте был совершенно прозрачным, и скоро между редких деревьев уже обычным взглядом можно было заметить нестройную колонну гордых представителей древнейшей нации.
И никаких тебе разведчиков, никакого боевого охранения. Конечно, отряд и так небольшой, но пару человек вперед пустить можно и нужно было, а тут, наоборот, пять человек поотстало, и плетутся сзади. Ну и хрен с ними, не осторожничают, лезут в наглую, нашим легче.
Но, хватит рассуждать, ближе к делу. Идут гуськом, но не по струнке, конечно, правильно Назар говорил, цель широкая, не промажешь. И пуля наверняка зацепит не одного, а пару-тройку человек, что очень хорошо. Подойдут метров на сто, буду стрелять на уровне живота-таза, во всех попаданских книжках пишут, что для преследователей хуже всего не холодные трупы, а тяжелораненые. Ими я и обеспечу бандитов в достатке.
Приложился к прицелу… Вот зараза! Дистанция подходящая, но небольшой бугор передо мной мешает выстрелу, скрывая нижние части фигур. Плечи и головы видны, а все что ниже скрыто от пули. Приподняться? Я физически не сумею, да это просто глупо. Меня вдруг затрясло от внезапно расстроившихся планов, такая ерунда совершенно сбила с толку. Лежу и тупо пялюсь на приближающихся бандитов, дожидаясь пока их тела, постепенно поднимающиеся вверх, не покажутся так, как я рассчитывал. Уже отчетливо слышны их негромкие голоса, пятьдесят метров…