Последний Хранитель Империи
Шрифт:
— Как вы узнали об этом? — спросил я, подаваясь вперед.
Шейх прикоснулся к медальону на своей груди.
— Всё началось с семейных архивов. Наш род веками хранил древние тексты о временах, когда магия была единой силой, до того как ее разделили на двенадцать Покровов. Но этого было недостаточно — слишком много пробелов, слишком много загадок.
В его взгляде появилась странная смесь гордости и отчаяния.
— Когда у моего сына проявился этот Покров, я начал поиски по всему миру. Продал родовые земли, чтобы финансировать экспедиции в древние библиотеки, выкупал манускрипты
— И вы потратили на это всё состояние вашей семьи? — я не мог скрыть удивления.
— Без колебаний, — твердо ответил шейх. — Что такое золото и земли, когда речь идет о жизни сына? В этих манускриптах я нашел упоминания о Тринадцатом Покрове — первоначальной, чистой форме магии, которая существовала до разделения.
— И вы верите, что у меня… тот самый первоначальный Покров? — я все еще не мог полностью осознать масштаб его утверждений.
— Я не просто верю, — ответил шейх. — Я знаю. И получил окончательное подтверждение, когда увидел, как страницы Реликта среагировали на ваше появление.
Я замер, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Шейх знал.
— А потом воры, укравшие страницы Реликта у вашего друга, принесли их мне, — шейх достал из внутреннего кармана небольшую шкатулку из черного дерева, инкрустированную золотом. — У меня есть древний артефакт моего рода — Хранитель, способный распознать Реликты, связанные с Покровом Зверя.
Он аккуратно открыл шкатулку, и из нее выплыло нечто похожее на миниатюрного золотого скорпиона. Механическое насекомое замерло в воздухе над столом, его глаза-рубины тускло мерцали.
— Когда я поднес Хранителя к этим страницам, — продолжил шейх, доставая из другого кармана сверток, — произошло нечто удивительное. Они засветились, хотя обычно реагируют только на присутствие носителя Покрова Зверя.
Он медленно развернул сверток, показывая три оставшиеся страницы. И действительно, едва он приблизил их ко мне, они начали светиться тем же голубоватым светом, что и страница в моем кармане. Странные символы проступали на их поверхности, пульсируя в такт с моим сердцебиением.
— По древним текстам, — тихо продолжил шейх, — только человек с Покровом Зверя может активировать силу Кодекса. Только он способен использовать первичную магию для исцеления. — Он поднял на меня взгляд, полный отчаянной надежды. — Вы — тот самый человек, господин Вольский. Вы можете спасти моего сына.
Я чувствовал, как внутри меня борются противоречивые эмоции. История шейха звучала искренне, его отчаяние было неподдельным. И всё же…
— Почему я должен вам верить? — спросил я прямо. — Откуда мне знать, что это не очередная ловушка?
Шейх хотел ответить, но граф Давыдов поднял руку, прерывая его:
— Позвольте мне, — он повернулся ко мне. — Вольский, вы рассуждаете разумно. Но позвольте мне прояснить некоторые аспекты этой ситуации.
Граф отошел к окну, глядя на ночной Петербург, его фигура чётко вырисовывалась на фоне огней города.
— Род Аль-Нахар имеет многовековую историю союзнических
Граф обернулся, и его взгляд стал пронзительным:
— Сейчас Аравийская Конфедерация находится на перепутье. Борьба за влияние в регионе между Британской и Российской империями достигла критической точки. Шейх Мурад — один из немногих глав кланов, кто последовательно поддерживает союз с Россией.
— Вы говорите о политике, — заметил я, — а я думал, речь идет о спасении умирающего ребёнка.
— Это две стороны одной монеты, — мягко улыбнулся граф. — Исцеление наследника рода Аль-Нахар будет не только актом милосердия, но и дальновидным политическим шагом. Вы укрепите позиции дружественного нам клана и, соответственно, влияние России в регионе.
Граф подошёл ближе и положил руку мне на плечо:
— История вашего Покрова и спасение сына шейха важны не только для вас лично. Они имеют значение для нашей страны. — Он сделал паузу. — Император будет лично проинформирован о вашей… услуге.
В этих словах прозвучало ясное обещание. Заручиться благосклонностью самого Императора — это не просто восстановление статуса и репутации. Это возможность вернуть былое величие роду Вольских после стольких лет забвения.
— Не беспокойтесь о нынешнем финансовом положении шейха, — добавил граф, словно прочитав мои мысли. — Для человека его положения и связей временная потеря состояния — лишь небольшое неудобство. С его влиянием в регионе и торговыми контактами Мурад восстановит свое богатство за год-два. Главное, что у него есть нечто более ценное, чем золото — доверие правящих домов, уважение кланов и обширная сеть союзников по всему Востоку.
Граф сделал короткий, но выразительный жест рукой:
— В нашем мире, Вольский, настоящая валюта — это влияние и связи. А у клана Аль-Нахар их в избытке.
— Помимо всего прочего, — продолжил граф, видя мои сомнения, — это даст вам уникальную возможность изучить свой Покров под защитой тех, кто не желает его уничтожить, как Корнилов.
Я заметил, что вокруг глаз графа Давыдова все это время мерцало едва заметное серебристое свечение — он использовал свой Покров Совы. Граф не упускал ни единого слова, ни единого жеста шейха, и тот факт, что разговор продолжался, говорил сам за себя — история Аль-Нахара выдерживала проверку.
Осознав, что и мои слова тоже проверяются на искренность, я немного напрягся, но быстро взял себя в руки. Мне было нечего скрывать — по крайней мере, в этом разговоре. Я взглянул на шейха, который молча наблюдал за нашим разговором.
— Вы гарантируете мою безопасность? — спросил я у графа.
— Насколько это в моих силах, — серьезно ответил Давыдов. — Политический вес моего рода и позиция в Совете позволяют многое, но не всё. Однако я могу с уверенностью сказать, что в Аравии, под защитой клана Аль-Нахар, вы будете в большей безопасности, чем здесь, в Петербурге, где за вами охотятся и Корнилов, и Пахомов.