Последний камикадзе
Шрифт:
Поднявшийся ветер нагнал зыбь. Покачиваясь, «Акаги» расшвыривал волны и лохмотья тумана. К вечеру ветер еще более усилился, но он был бессилен разогнать туман и улучшить видимость. Вероятно, где-то в этом районе теплая вода из тропиков, занесенная одним из ответвлений Куросиво, смешиваясь с холодной водой Алеутского течения, рождала устойчивые, так называемые адвективные туманы.
Лишь через сутки туман стало разрывать. Теперь он попадался навстречу волнистыми грядами.
К полудню 3 июня авианосцы достигли верхней, самой северной точки дуги. Развернувшись к юго-востоку, они устремились на Мидуэй.
Ночью потеплело.
Но за полгода, прошедшие с момента нападения на Пёрл-Харбор, американцы научились многому. Их подводные лодки и авиация вели активный поиск во всех секторах и на больших удалениях от атолла.
В 10 часов утра 3 июня патрульный самолет ВМС США установил первый контакт с транспортами японских оккупационных сил, которые шли отдельно от ударного соединения и подходили к Мидуэю с юго-запада.
Они были за пределами радиуса действия торпедоносцев и средних бомбардировщиков, базирующихся на атолле, поэтому первый удар по ним нанесла группа «летающих крепостей». Огромные машины величественным строем проплыли на большой высоте над транспортами и кораблями охранения, а затем сбросили свой бомбовый груз на пустынные участки моря. Ни один транспорт, ни один эсминец не пострадал. Японские моряки улыбались, глядя вслед улетающим «крепостям», и не стеснялись в выражениях, отпуская ядовитые шутки в адрес незадачливых янки.
Но этот налет был лишь первым предупреждением о том, что они обнаружены. Теперь американцы вели постоянное наблюдение за подходящими транспортами, продолжая усиленные поиски ударного соединения японского флота. Почти всю ночь над конвоем висел гул авиационных моторов. Летающие лодки «Каталина» швыряли торпеды и обстреливали колонны транспортов пулеметным огнем. На судах появились первые жертвы, а до атолла оставалось пройти еще 500 длинных морских миль.
Американское командование было не на шутку встревожено отсутствием данных о местонахождении главных ударных сил японского флота.
Наконец рано утром 4 июня летающая лодка обнаружила группу японских самолетов, приближающихся к Мидуэю с северо-запада, а чуть позже ей удалось обнаружить и передать координаты местонахождения ударного соединения.
Получив первое тревожное сообщение с борта «Каталины», командование на Мидуэе отдало приказ поднять все самолеты в воздух, преследуя сразу две цели: избежать потерь авиации на земле и отразить налет авианосной авиации.
Бессонная ночь, проведенная у самолетов в тревожном ожидании высадки японского десанта, издергала нервы летчиков. Чарлзу казалось, что они у него натянуты до предела, еще чуть-чуть — и лопнут, как перетянутые струны банджо. В темноте ему мерещились ползущие к самолетам маленькие японские солдаты, фанатичные и безжалостные. Роберт Харрис с вечера пытался шутками снять напряжение, расшевелить скисших подчиненных, но после полуночи сам стал молчалив и задумчив.
Чарлз перебрался на шезлонги, установленные для летчиков неподалеку от стоянки «лайтнингов», и пытался заснуть. Но это не удавалось. В голову лезло всякое. Вспоминался Пёрл-Харбор. Прошедшие полгода не успели сгладить остроту пережитых ощущений. Если тогда так досталось, то что ждет их теперь, когда на крошечный остров надвигается
— Как самочувствие, Чак? — спросил Роберт, присаживаясь на соседний шезлонг.
— Как у осужденного в Синг-Синге [36] перед посадкой на электрический стул, — признался Чарлз.
36
Синг-Синг — американская тюрьма для особо опасных преступников.
— Пожалуй, лучшего сравнения. не придумаешь, — согласился Роберт и полез в карман за сигаретами.
Восшедшее солнце, разогнав ночные страхи, осветило чистую, без единого дымка, гладь океана. Японцы были еще где-то далеко за горизонтом.
Сигнал на подъем всей авиации в воздух был получен в шестом часу утра. Восьмерке «лайтнингов», которую возглавил Роберт Харрис, было приказано сопровождать группу скоростных бомбардировщиков Б-26 «Инвейдер», наносящих бомбовый удар но японским кораблям.
«Странно, — думал Чарлз, — получив приказ на боевой вылет, я успокоился, хотя начинается самое страшное».
Другие летчики тоже стали собраннее, занявшись привычным делом. С них свалился груз пассивного ожидания в зловещей неизвестности.
— Ну как, Пол, колени не трясутся? — спросил Харрис у своего напарника.
— А уже и волноваться нечем — перегорело, — ответил тот, садясь в истребитель.
Японцы встретили их группу на подходе к авианосцам. В глазах Чарлза зарябило от нескольких десятков самолетов, стремительно сближавшихся с ними. В тупоносых монопланах с обрубленными консолями трапециевидных крыльев он узнал старых знакомых — «нулей».
— Боб, видишь? — крикнул он по радио.
— Приготовиться к бою! — произнес тот, покачав машину с крыла на крыло.
— Держитесь, парни, — предупредил командир группы «инвейдеров», добавляя полный газ. — Сейчас начнут нам пятки щекотать.
«Нули», казалось, заполнили все небо. Они пикировали сверху, заходили в хвост справа и слева, мчались навстречу, навязывая бой на лобовых.
«Наше спасение в скорости, — думал Чарлз, косясь на указатель. — Молодцы бомберы, раскочегарили триста миль в час. [37] Теперь «нулям» не так легко будет нас догнать».
37
Статутная миля (применяемая в США и Англии) около 1,6 км.
Впереди по курсу полета «инвейдеров» встала сплошная стена черного дыма, непрерывно мерцающая вспышками разрывов. Корабли охранения поставили завесу зенитного огня на подходе к авианосцам.
«Это пострашнее, чем в Пёрл-Харборе», — успел подумать Чарлз, вытягивая «лайтнинг» на косую петлю и пытаясь чудовищной перегрузкой стряхнуть с хвоста четверку «нулей». Теперь, закрутив дьявольскую карусель у прикрываемых «инвейдеров», ему некогда было думать о чем-либо постороннем. Нужно было смотреть за парой Боба Харриса, за своим хвостом и не терять при этом из виду Б-26, отсекая огнем попытки «нулей» сблизиться с бомбардировщиками. И смотреть нужно было в оба. В небе, исхлестанном светящимися трассами пушечных очередей, стало тесно от своих и вражеских самолетов, словно на Бродвее в часы пик…