Последний конвой. Часть 2
Шрифт:
Стивен растерянно перевел взгляд на политрука и убедился, что тот опять улыбается.
Значит, расстреливать меня не будут.
— Сегодня на построении личного состава Эмиссар зачитает приказ перед строем, — предупредил Гейман, вновь став серьезным, — это не глупый розыгрыш, а свершившийся факт.
Неплохая карьера получается, за сутки перепрыгнул через звания рядового первого класса (прим. англ. Private First Class, PFC, OR-3) и капрала.
Стивен тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли прочь, положил прочитанный лист на ящик, изображающий стол, и с некоторым сомнением принялся за чтение следующего
Содержание второго документа требовало его, Стивена, согласия, прежде чем вступить в законную силу.
Он несколько минут переваривал прочитанное, затем поднял взгляд на политрука.
— Ты же ведь хотел когда-то стать миротворцем? — проявил осведомленность Чекист, — я даю тебе шанс.
— У меня нет гражданства Метрополии, — уточнил Стивен.
— Ну, во-первых, — хмыкнул Гейман, — гражданство — дело наживное. Сегодня нет, а завтра… Да кто вообще знает, что будет завтра?
Он замялся, полез в карман и вытащил платок, повертел в руках и задумчиво сказал:
— А во-вторых, мне не нужен в экспедиции еще один простой миротворец. Эмиссар считает, что их и так слишком много.
Стивен совсем потерял нить рассуждений Чекиста и решил поступить наиболее дальновидно — деликатно промолчать в ответ. Тем более, политрук явно не нуждался в разговорчивом собеседнике. Сам все объяснит.
— Ты не желаешь прогуляться по свежему воздуху?
Вместо ответа Стивен покорно встал с лежанки.
— Тогда — за мной, — Гейман откинул брезент и пошел к выходу из блиндажа. Откинул стеганое ватное одеяло, закрывающее вход, поднялся по ступеням. Стивен постарался не отстать.
Солнце жарило вовсю, даже сквозь тент обжигало обнаженные участки тела. Почти не глядя под ноги, Стивен быстро поднялся по неровным ступенькам и нагнал политрука. Разговор продолжился.
— Ты знаешь, что это значит? — Гейман ткнул себя в нашивку на рукаве, — глаз в треугольнике.
— Так точно, — не задумываясь, ответил Стивен, — контрразведка.
— А чем, по-твоему, занимается контрразведка? — усмехнулся политрук с легкой долей сарказма.
— Пресечением диверсионной деятельности внешних и внутренних врагов Метрополии, — отчеканил Стивен вызубренную в учебке фразу.
— Наверное, мне нужно немного подробнее рассказать о нашей службе, — задумчиво произнес Гейман, все еще глядя на грязный носовой платок в собственных руках, — но, честное слово, сейчас на это у меня нет ни времени, ни желания. Поэтому объяснять буду очень кратко и только самое необходимое. Если нужны подробности — сколько угодно, но после завершения экспедиции. А пока пройдусь по вершкам.
Стивен старательно изобразил лицом интерес. Он всегда был паршивым актером, Чекист уже наверняка догадался, что единственное о чем он сейчас мечтает, это как можно быстрее оказаться на расстояние пушечного выстрела от политрука. А лучше — еще дальше.
— Тридцать с лишним лет назад, — начал лекцию Гейман, — когда только организовывалась СБМ (прим. Служба Безопасности Метрополии. англ. Metropolitan Security Service), основной исполнительной единицей были «миротворцы». Если рассмотреть функции аналогичных спецслужб
Гейман оглянулся на Стивена:
— Ты ведь в курсе, что «миротворцев» в народе часто называют «фашистами»?
Стивен молча кивнул.
— А почему?
Стив пожал плечами, он слышал несколько равновероятных предположений, поэтому брякнул самую распространенную:
— Из-за цвета формы.
— Нет, — покачал головой Гейман, — дело не в этом. Цвет вторичен, и скорее всего, просто случайно совпал. А может быть, это был тонкий стеб от модельеров, разрабатывающих первые образцы единой униформы блюстителей порядка и сделавших ее похожей на форму штурмовиков СС. Впрочем, может быть и не случайно, кое-что общее все-таки есть. СС переводится с немецкого как «отряды охраны» (прим. SS, аббр. от нем. Schutzstaffel). С 1936 года в подчинение руководству СС постепенно перешли все полицейские и разведывательные службы гитлеровской Германии.
И все-таки дело не в этом. Слово «фашизм» произошло от «фасции», пучки вязовых или берёзовых прутьев, перетянутые красным шнуром или связанных ремнями. Более понятное тебе название — розги. Это был основной инструмент для телесных наказаний в Древнем Риме. Каждому должностному лицу в то время полагалось иметь определённое количество ликторов (прим. от лат. ligare — связывать. Лицо сопровождавшее представителя высшей администрации) с фасциями, обеспечивающих исполнение приговора. Поэтому нет ничего удивительного в том, что рабочий инструмент ликторов попал в геральдику в качестве символа власти.
Иногда пучок розог изображался вместе с воткнутым в середину топором или секирой. В случае вынесения смертного приговора ликторы также исполняли роль палачей. Герб подчеркивал право магистрата казнить и миловать своих подданных.
Фасции стали не только атрибутом власти магистратов, но и символом неизбежности наказания. Поэтому на протяжении всей истории человечества использовались на гербах различных организаций, исполняющих карательную функцию государства, — службы исполнения наказаний, полиции, нацгвардии и т.п. Также их можно было встретить на гербах городов и даже некоторых стран. Электорат никогда не должен забывать о том, что его жизнь целиком и полностью находится в руках им же избранной власти.
Методы работы СБМ требовали очень быстрого принятия решения на местах, пресечения правонарушений любым, иногда самым жестоким образом. Магистрат получил неограниченную власть, используя «миротворцев» в качестве ликторов. Но народ, в своей массе, оказался не готов к столь значительным переменам в жизни. Начался период бунтов, революций, вооружённых переворотов, стычек между Метрополией и альтернативными территориальными образованиями. Одним словом — период хаоса и анархии.
Метрополия стала не единственной страной, пережившей этот кошмар. Люди во всем мире сошли с ума одновременно. Аттракторами послужили события, повлиять на которые мы были не в состоянии. Хаос и анархия моментально распространились по всей планете.