Последний орк
Шрифт:
Глава шестнадцатая
Следующее утро началось туманной зарей и большими серыми облаками, которые принесли с собой надежду на дождь.
Аврора подошла к перилам балкона, откуда спускалась во двор каменная лестница. Внизу, рядом с фонтаном, стояли Ранкстрайл и Лизентрайль. На террасе, увитой плющом, Эрброу шумно играла со своим волчонком, позабыв обо всем на свете. Своими неуверенными, как у любого маленького ребенка, движениями девочка была похожа на своего неловкого друга-волчонка.
Аврора тоже принялась играть со щенком, лаская его, тиская, отталкивая,
— Айа, — воскликнула она, указывая на капающую кровь.
Аврора посмотрела девочке в глаза: у Эрброу был тот же взгляд, что и у ее отца, Эльфа, те же голубые глаза.
Аврора видела Йорша всего один раз в своей жизни, когда тот пробегал через ее сад, преследуемый чуть ли не половиной всех воинов графства. Она знала предсказание и ни на миг не усомнилась в том, что встретила Последнего и Самого Могучего Эльфа. Она испугалась, что он может влюбиться в нее, ведь это было вполне возможно, и тогда ничто не смогло бы этого изменить, ибо эльфы влюбляются в ранней молодости и на всю жизнь.
Это было бы настоящей катастрофой, ибо безответная любовь хоть и является самой чистой болью, но в какой-то степени ранит душу и лишает сил. Аврора не желала подобной участи последнему из великого рода эльфийских героев. Уже тогда сердце ее не принадлежало ей, и поэтому Аврора повела себя как невыносимо глупая курица, доведя до слез дочку одной из придворных дам, совсем маленькую девочку, единственного ребенка, приходившего иногда поиграть с ней и разбивавшего лед ее одиночества. В тот момент, когда она увидела Йорша, Аврора опасалась, что именно она — его избранница, названная в предсказании. В действительности же Йорш уже повстречал наследницу Ардуина, которой был предназначен. Как все эльфы, он влюбился в нее совсем молодым и на всю жизнь.
— Нет айа, — проговорила Эрброу, дотрагиваясь кончиком пальца до царапины.
Аврора увидела, как заживает ее рана. От прикосновения девочки ее охватило какое-то странное чувство: словно она поняла, по какому пути ей надо идти.
Девушка снова посмотрела в голубые глаза Эрброу, взяла ее на руки и поднялась. То, что на руках у нее была дочь последнего из эльфийских героев, растрогало ее до глубины души. Словно она увидела свою мать, словно ее великий, но навеки уничтоженный народ все еще существовал.
— Знаете, моя мать тоже была эльфом, — прошептала она.
Девочка засмеялась.
Аврора с трепетом чувствовала тепло Эрброу, ее мягкие черные кудри на своем лице. Волчонок у их ног, внезапно оставшийся в одиночестве, принялся было тянуть девушку за подол платья, но вскоре бросился догонять маленькую верткую ящерицу.
Эрброу оказалась как раз на высоте небольшой глубокой ниши, в которой стоял подсвечник с толстой свечой. Девочка радостно посмотрела на нее, потом оглянулась посмотреть, нет ли поблизости мамы, и приложила палец к свече, вмиг заигравшей веселым огоньком. Видимо, это занятие нравилось малышке, потому что она рассмеялась от всего сердца. Бросив еще один озабоченный взгляд вокруг, Эрброу провела ручкой поверх свечи, и огонь
— Нет айа, — довольно произнесла она, растопыривая пальчики и морща лоб.
Аврора поняла, что девочка в совершенстве умела зажигать и тушить огонь, не причиняя никакого вреда ни себе, ни окружающим, но, как и любая мать, Роби запрещала дочери играть с огнем.
Аврора в свою очередь протянула руку к свече, зажгла огонь и вновь потушила: прикосновения Эрброу было достаточно, чтобы она тоже овладела этой способностью. Она почувствовала в голове сначала прохладу, потом тепло, почти как от щекотки. Так весело и забавно! Для большого огня наверняка требовалось намного больше усилий, которые могли стать невыносимыми и превратиться в страдание, но зажигать маленький огонек было… можно сказать… приятно. Эрброу рассмеялась. Аврора крепко обняла ее еще раз, потом вновь опустила на землю.
Рядом с волчонком лежала окровавленная ящерица с почти оторванной лапкой. Аврора подобрала ее и сжала в руках, чувствуя, как лапка срастается и сердце ящерицы опять начинает биться. Девушка застонала.
— Это далеко не так забавно, — произнесла она, побледнев от напряжения.
Эрброу согласно кивнула.
Ящерица вновь была жива и здорова. Аврора отпустила ее, потом поднялась и торжественно попрощалась с девочкой глубоким поклоном, на который Эрброу ответила так же преувеличенно вежливо. Затем Аврора направилась к лестнице.
— Эта девочка обладает силами последнего эльфа, в венах ее течет кровь Ардуина, и она носит имя последнего дракона, — растроганно сказала она Ранкстрайлу и Лизентрайлю, указывая на Эрброу.
Лизентрайль сидел на земле, прислонившись спиной к колодцу и наслаждаясь свежим вечерним воздухом и тем фактом, что он был все еще жив — о чем еще до недавнего времени он не побился бы об заклад, и не только потому, что у него, как обычно, нечего было ставить на кон.
— Да уж, — невозмутимо пробурчал он, — ежели в этой смеси есть хоть толика характера ее матери, то поздравьте от моего имени того, кто возьмет ее в жены: у него уж точно должно быть львиное мужество!
Глава семнадцатая
Ранкстрайл бросил в ответ что-то невнятное. Он стоял у фонтана и пытался отмыть свою раненую руку. Рана больше не кровоточила, но была вся в грязи, и края ее опухли и покраснели.
— Позвольте мне заняться вашей раной, мой господин, — приблизившись, сказала Аврора.
Ранкстрайл подскочил. Его ужасно смущало, когда Аврора называла его «господин». Кроме того, не являясь ни ее королем, ни ее командиром, он воспринимал это как своего рода насмешку. Он бы с удовольствием избежал этого чрезмерного проявления почтительности.
— Благодарю вас, моя госпожа, — так же церемонно ответил он, — не стоит утруждаться. Вот уже много лет я сам залечиваю свои ранения, хоть, конечно, с вами мне в этом не сравниться, однако же я все еще жив…
Он не закончил. Аврора подошла к нему и взяла его руку.
— Прошу вас, — повторила она, — я владею искусством врачевания. По крайней мере, мне так кажется, — с легкой улыбкой добавила она.
Ранкстрайл снова подскочил как ошпаренный. Он постарался не вырвать руку, чтобы не показаться слишком грубым.