Последний поход
Шрифт:
— Не выйдет. Лаборатория Двести одиннадцатой полностью выгорела, — покачал головой Савельев. — Даже если там и находились образцы антисыворотки, огонь их все уничтожил.
— И что нам теперь делать? — спросил Ворошилов, утирая выступивший на лбу пот. — Как понять, кто из нас заражен, а кто нет?
— Не знаю, — ответил метеоролог. — Записи не закончены, Ежи погиб.
— А что со второй банкой? — спросил Батон.
— В сейф и под ключ, — тоном, не терпящим возражений, ответил Тарас. — А лучше…
— Что лучше? — снова полез в бутылку
— Здесь закопаем, от греха подальше. Вместе с ящиками, которые на складе лежат. Хватит с меня всего этого дерьма.
— Ну и пролежит оно тут еще лет двести, пока кто-нибудь снова
не откопает, — пожал плечами Батон.
— Если будет, кому откапывать, — резонно заметил Савельев. — Забыл, в какие времена живем? Главное чтобы в воду не попало. Вы зачем остатки в гальюн-то смыли, придурки?!
— Там мало было, — слабо возразил Треска. — На донышке почти…
— Но должен же быть какой-то выход, — Тарас сжал свою кружку так, что она жалобно заскрипела.
— Южная Америка.
— Ты что же, предлагаешь нам плыть в Чили?
— И как можно скорее, другого выхода у нас нет… На наше счастье, примерные координаты в записях здесь указаны. К тому же, если верить картам, немецкая колония «Дигнидад» находилась недалеко от берега, что в разы упрощает нашу задачу.
— А как мы узнаем, как выглядит антивирус? — тревожно спросил Треска.
— Тут приложены старые фотоснимки контейнеров с пометками. Правда, на немецком, но думаю, разберемся. В любом случае нас должно интересовать все, отличное от емкостей, которые мы уже видели.
— Что за колония?
— Колония «Дигнидад», после называлась «Вилла Бавария», основанная в тысяча девятьсот шестьдесят первом году.
— Но война же была намного раньше, — сказал Паштет.
— Да, тут много непонятного. Не перебивайте. «Вилла» представляла собой закрытую полувоенную зону площадью семнадцать тысяч гектаров, обнесенную по периметру колючкой, проникнуть за которую постороннему было практически невозможно. Колония граничила с Аргентиной и тянулась аж до береговой
линии Тихого океана. Изначально цели ее создания были вполне безобидными — забота о детях-сиротах, бесплатное медицинское обслуживание жителей региона, прилегающего к территории поселения. Но усиленные меры безопасности и вооруженная охрана явно говорили о другом. Судя по записям, у колонии была и обратная сторона, скрывавшаяся в подземных лабораториях и финансируемая Аненербе.
К слову, в тысяча девятьсот восемьдесят пятом американский турист русского происхождения Борис Вейсфеллер пропал вблизи территории общества, когда зачем-то ходил со счетчиком Гейгера по стране, не имевшей атомных станций. Задолго до этого поползли слухи о каких-то планах по отравлению рек в Аргентине и развязыванию зачем-то в самом удаленном уголке мира бактериологической войны.
Антарктика, — кивнул Тарас.
— Они проверяли эту дрянь на детях? — захрустел костяшками пальцев Батон.
— Судя по всему — да. На детях, взрослых. Биологический
— Ладно-ладно, — поморщился Треска. — Так что там с вирусом?
— Ежи получил двойную дозу этой заразы, поэтому процесс разрушения клеток прошел так быстро, вдобавок вызвав мутацию тканей. С нами… — он откашлялся, посмотрев на мертвенно бледных поваров. — С ними, по всей видимости, такого не произошло. В противном случае нас рано или поздно всех просто убьет. Сколько часов назад вы вскрыли банку?
— Около суток.
— Я не знаю, сколько у нас есть времени, капитан, — Савельев посмотрел на Тараса. — Единственный наш шанс — попытаться как можно скорее обнаружить чилийскую базу и вколоть сыворотку. Если она, конечно, еще существует. С танкера доложили, что отплывают завтра. Заканчивать ремонт «Грозного» будут уже в море, что отчасти нам на руку.
Казалось бы радостная и столь долгожданная новость сейчас не произвела на собравшихся никакого эффекта. Все думали о другом.
— Но должно же быть еще какое-то противоядие! — вскочив с места, завизжал Паштет и перегнулся через стол, сгребая к себе драгоценные записи Ежи, комкая, всматриваясь в каждую из них. — Я не хочу умирать, слышите! Я не хочу умирать! Наверняка тут что-то еще написано, просто мы не успели прочитать…
— Нет никакого противоядия. По крайней мере здесь — нет.
— Как вы себя вообще сейчас чувствуете? — спросил Батон, но повара не успели ответить.
— Да чего вы их-то спрашиваете теперь? Глупая, инфантильная дура! — вдруг, срываясь на фальцет, закричал Ворошилов и вскочил, тыча в испуганно съежившуюся Леру пальцем. — Ты нас всех погубила! Да я тебя бы на том тросе, что угробила, и повесил бы…
Договорить он не успел: Батон опрокинул спелеолога точным хуком в челюсть и, усевшись на него, стал угощать ударами по лицу.
— Заткни свою пасть, сука!
— Прекратите! — завизжала Лера. — Что вы делаете?! Дядя Миша, остановитесь! Чего вы все стоите, сделайте же что-нибудь!
Но охотник, у которого от ярости все перемешалось перед глазами, в одночасье потерял контроль над собой. Зверь, дожидавшийся своего часа в клетке, вырвался, наконец, на свободу. Потребовалась недюжинная сила Мичигана, который, навалившись сзади, боксерским приемом взял Батона в «клещи» и с помощью Рэнди оттащил вырывавшегося мужика от корчащегося на полу Ворошилова, лицо которого к тому моменту превратилось в сплошное кровавое месиво.