Последний полет Гагарина
Шрифт:
Первый раз просто сидели, тихо переговариваясь. Батя затем предлагал: поддадим? И, не дожидаясь ответа, брал воду из бадейки деревянной кружкой, кидал на раскалённые камни, она шипела, голову и плечи окатывало жаром. От пара и воды брёвна на стенах и доски полок скоро потемнеют, но пока они были свежими и светлыми, хранили особый аромат, а в первой комнате сосна ещё сочилась живицей.
В первый заход не трогали веники, держались, сколько мочи хватало. Когда «поддача» отца делала пребывание невыносимым, мы соскакивали вниз и шуровали к двери, сверху неслось отцовское «слабаки», он выходил лишь
Никакого душа эта баня не знала, каждый выливал на себя бадейку воды, она комнатной температуры, но по контрасту казалась ледяной. Я воображал, что вода шипит на теле, словно попав на раскалённый докрасна металл, тем более все мы были раскрасневшиеся.
Пили кваску, отдыхали — и снова в пекло. С третьего раза взялись за веники. Я на правах дорогого гостя только подставлял спину, Валик стегал меня с двух рук, приговаривая: «проси пощады».
И только после этого налегали на еду. Картошка с салом, луком и чесноком, капуста из бочки, пиво «Жигулёвское» из трёхлитровых банок… Жизнь удалась!
Отдохнули прекрасно, перезарядились, Алла и дети тоже были счастливы. Я прикопил некоторый запас прочности, сразу же потребовавшийся после отпуска.
Возвращение в Москву повлекло стрессы — на Совете главных конструкторов. Собрались в Академии наук, Келдыш, председательствовавший на заседании, дал сначала выговориться корабелам, чтоб потом не слышать стандартные упрёки, что ракетчикам уделено избыточное внимание.
Мы сидели рядом с Королёвым. Я протоколировал.
— Юра! Смотри на Валентина Петровича. Что с ним случилось?
Он был прав, Глушко прямо-таки светился.
— Понятия не имею. Похоже, его распирает. Надеюсь, Мстислав Всеволодович даст ему слово, узнаем.
Келдыш первым кивнул Королёву. Тому было чем отчитаться: продолжается подготовка к старту с посадкой корабля на Луну в беспилотном режиме, а также пилотируемые полёты обновлённого двухместного космического корабля «Восход», рассчитанного на сложные маневры на орбите и выход человека в космос. Ожидаемо, никаких сюрпризов. А вот Глушко явно рассчитывал произвести впечатление.
— С использованием некоторых наработок по РД-700 наших коллег, на «Южмаше» в инициативном порядке из сэкономленных материалов собран особо мощный жидкостный ракетный двигатель с гептиловым топливом. Как вы знаете, его применение вместе с тетраоксидом диазота в качестве окислителя значительно выгоднее энергетически. Не нужны криогенные технологии, установка проще, двигатель выдержан в тех же габаритах и тяжелее всего на одиннадцать процентов, чем РД-700, зато разовьёт в вакууме до тысячи тонн тяги!
— В теории? — уточнил Келдыш.
— В теории, — подтвердил Глушко, ничуть не смутившись. — Мы провели огневые испытания не на полной мощности. Главное в возможности гасить автоколебания в диапазоне от пятнадцати до тридцати герц. Наши учёные давно оставили опыты с керосиновыми смесями и сосредоточили усилия на высококипящем топливе, процессы сгорания изучены. Если получим минимальное дополнительное финансирование в пределах двухсот миллионов рублей, мы выведем РД-1000, таково внутризаводское обозначение агрегата, на полную тягу к Новому году, к эксплуатационному состоянию в шестьдесят четвёртом!
— Не совсем так, — прошептал Королёв, но я внимательно слушал Глушко.
— Даже двухступенчатая ракета с одиночным двигателем РД-1000 и уменьшенным на второй ступени обеспечивает вывод полезной нагрузки более десяти тонн на низкую орбиту. Она обойдётся гораздо дешевле и в НИОКР, и в отдельных пусках, чем любые другие тяжёлые, разрабатываемые и в СССР, и в США.
— Тысяча тонн — теоретический предел для одиночного двигателя? — уточнил Келдыш. — Тогда для грузоподъёмности на уровне остановленной Н-1 потребуется батарея двигателей.
— Конечно, — снисходительно улыбнулся Валентин Петрович. — Но давайте подумаем, сколько же хватит тяги и грузоподъёмности. При проектировании Н-1 заложены какие-то фантастические цифры. Вот теперь мы слышим от Сергея Павловича, сколько реально должен весить одноместный аппарат, предназначенный для посадки на Луну и взлёта с неё. Изделие ОКБ-1 гораздо легче, чем американский монстр «Аполлон», и по сравнению с умозрительным кораблём из ваших прошлых выкладок — тоже.
— Не путайте нас, Валентин, — влез Королёв. — Одноместный и наилегчайший корабль рассчитан на многопусковую схему с использованием проверенной ракеты «Восход». Тяжёлый — для освоения Луны, вывода на орбиту долговременной космической станции, отправки станции к Марсу и Венере.
И вот тут случилось.
— А насколько вообще необходимо ждать, пока с подачи ОКБ-1 отработаются все крайне сложные технические элементы полёта? Включая беспилотную стыковку и заправку из танкера? Даже самые поверхностные прикидки показывают, что ракета с РД-1000 за один раз доставит лёгкий лунный корабль к цели быстрее, главное — дешевле, чем система Королёва с несколькими пусками.
Я закусил губу и приказал себе внешне оставаться спокойным, хоть, возможно, стоило уже включить режим паники. Похоже, начнётся то, что казалось уже похороненным — одновременное развитие двух программ при более чем ограниченных ресурсах. Как результат, раньше полёта «Аполло-11» не вызреет ни одна.
— Позвольте? — я поднялся. — У нас имеется два комплекта. Разработки ОКБ-1 уже воплощены в металле, идут лётные испытания и всесторонние тесты. В течение ближайших месяцев мы испытаем систему мягкой посадки на Луну и выход в космос с перемещением космонавта из одного корабля в другой. Причём обе этих технологии необходимы, даже если корабль полетит на гидразиновом топливе. Второй комплект представлен лишь макетом двигателя, поверим Валентину Петровичу, что полученные им данные истинные и проверенные. Товарищи! Ничуть не сомневаюсь, что тяжёлая ракета нужна. Но её ожидание способно сорвать посадку на Луну первыми.