Последний танец Кривой белки
Шрифт:
– Ну, Сергей, - Зина посмотрел на бородача.
– Я жду.
– Иван Петрович, ну, не знаю. Косого нашли ночью, под тушей лосиной. Она не висела на дереве, как говорит этот, а лежала на Косом.
– Хм, - Зина встал и потянулся.
– А Каравай где погиб? Длинный? И как?
– Перед Торским озером, - опустил глаза Длинный.
– Этот мудель пошел через сопки, в которых кроме медведей больше никто не живет. Шумел. Каравая медведица порвала.
– Это, что же получается, Виктор Егорович, фильтр моим ребятам устроил, медвежий? А говоришь, что ты не убийца.
– Н-не знаю, - опустил
– сжимая зубы, с ненавистью проговорил последние слова Виктор.
– Из-за твоего писаки, - проговорил бородач.
– Зачем он тебе? Ты думаешь, он заметку Богу напишет про тебя, чтобы тебя в рай пустили?
– Он чище вас, - Виктор посмотрел в глаза бородача.
– А ты, Длинный, чего же живой со своим дружком остался на тех сопках? Да вы там и не были, сидели на дороге под кедром сломанным. Я видел ваши следы.
– Вот, как?
– удивился Зина.
– А откуда же вы так все хорошо знаете о смерти Каравая?
Вздрогнув, Длинный, посмотрев на Зинченко, ответил:
– Да я, да...
– и запнулся.
– Я не понял, Вячеслав Михайлович?
– подняв ствол карабина, спросил Зина у Длинного.
– Серега, а чего ты молчишь?
– ухватив бородача за руку, словно ища у него защиты, заикаясь, спросил Длинный.
– Слава, а я-то причем тут? Я же тебя слушался. Ты старший тут. Куда сказал, туда я и шел, - выдернул руку из захвата Длинного бородач.
– Я думаю, ваш Каравай потерялся там, а не погиб, - прошептал Виктор.
– Нужно вернуться. Медведицы там не было, в это время она со своими медвежатами пасется на болоте, на сопке только к концу октября появится.
– Думаешь?
– Зина снова уселся у костра напротив Муравьева.
– Хорошо, если так. В принципе, он тот район знает, нагиришский парень. А нам твоя помощь нужна, Виктор Егорович. Отведи нас к шаману.
– Нет проблем, Иван э-э...
– ...Петрович, - подсказал ему свое отчество Зина.
– А фамилия моя Зинченко.
– Извините, - Виктор посмотрел на Длинного.
– Грязный ты человек. Шаман тебя не примет, и душа у тебя злая и грязная.
– Что-о?
– сорвался с места Длинный и кинулся с кулаками на Муравьева.
Удар Зиной прикладом Длинному в челюсть, обрушил его на землю...
– Ты здесь действительно лишний, - тихо сказал Зина.
– Останешься в избе. А сейчас накорми нас свежатиной. Завтра с утра пойдем к шаману, - посмотрел он на Муравьева.
– А журналист там не лишний?
– Чистая душа у него, Иван, э-э, Петрович. Посматривай, чтобы живым остался он и здоровым, а то шаман не простит, - торопясь, заговорил Виктор.
– Так серьезно? Хм, - усмехнулся Зина, искоса посмотрев на Михаила.
– 2 -
Вывернутая коряжина была огромной, напоминавшей окаменевшего осьминога. От дерева осталась только длинная полоса темно-коричневой трухи. Виктор, подняв ладонь, подождал, когда все посмотрят на него, приложил палец к губам, прося тишины, и показал ладонью, где присесть.
Длинный, стоявший рядом с ним, громко спросил:
– Что, дед, наделал в штаны?
Виктор, сдавив губы, нарвав травы,
– Передохните. Дальше болото вязкое, но не опасное.
– Смотри, если что, утоплю, медленно так вдавлю тебя в грязь, - со злостью прошептал Длинный.
– Смотри, я тебя предупреждал, - улыбнувшись, посмотрел Длинному в глаза Муравьев.
– Он тебя сам утопит.
Удар по щеке отбросил Виктора к вывернутому корню.
– Сволочь, - обтирая лицо от крови, прошептал Муравьев.
– Сядь!
– ухватил за локоть вскочившего Михаила Зина.
– Посмотрим, что такое, ваш страшный шаман. Отдыхай пока, - упершись спиной в сосну, под которой сидел, Зина прикрыл глаза.
Муравьев, видя, что создавшаяся ситуация складывается не в его пользу, уселся под корнем и тоже прикрыл глаза. Верил ли он, что ему удастся вылезти отсюда живым, как и то, что древний старик - шаман, защитит его? Навряд ли. Да, он видел его уже несколько раз за последние две недели в образе белки. Но белка, это - не медведь, которому по силам разделаться со сваловскими вояками, а, всего лишь, мелкий зверек. Да, он обладает каким-то колдовством, а, скорее всего, гипнозом. Ну, а если гипнозом, то, значит, и находится где-то совсем рядом, на расстоянии им управлять, говорят, невозможно. А, вот, чтобы Хромой Белке гипнотизировать их, нужно находиться совсем рядом. А он навряд ли, в свои сто лет, обладает такими силами. Мышцы шамана уже труха, как это сгнившее дерево.
...Белка остановилась на тонкой ветке сосны и громко раскричалась. Виктор сделал несколько шагов к ней и чуть не чертыхнулся, увидев вместо головы зверька, человеческую, того самого шамана. А она подмигивает ему и моргает, показывая подбородком, что нужно идти.
– Идти за вами?
– спросил у белки Муравьев.
– Иди, иди, - запищал зверек и по веткам запрыгал вглубь леса. Остановился и смотрит на Виктора.
– Что стоишь, идем...
Виктор открыл глаза, оказывается, все это ему приснилось. Осмотрелся по сторонам в поисках этой ветки. А она рядом, качается, будто с нее только что слетела птица или спрыгнул зверек. А ведь верно, вон, чуть дальше и та самая белка прыгает с одной ветки на другую и никуда не убегает, будто специально, хочет привлечь его внимание к себе.
– Пора идти, - с трудом поднялся с земли Муравьев.
Зина не спал, как и Длинный. Поднялись и пошли гуськом за Виктором. А он сначала идет медленно, чтобы выправить отекшую спину, а потом потихонечку и скорость набирает. А белки уже и след простыл. Видно, он во сне услышал ее крик, вот, и приснилась целая история, связанная с ней. Дорогу к шаману он и так хорошо знал, только жив ли он, вот, в чем вопрос.
Шел Виктор по хорошо знакомым ему ориентирам: пяти муравейникам, лежащему огромному дереву, согнутой до земли березе. Муравьев в этом районе уже много лет охотится, выставляя капканы на соболя и куницу. Конечно, нельзя сказать, что к Серому медведю - огромной каменной породе, торчащей на краю сопки, он дойдет с закрытыми глазами. В тайге можно потеряться даже самому искусному ее знатоку, что не раз происходило с Виктором, поэтому он всегда шел по ориентирам. И даже они в течение полугода менялись, и нужно было искать новые.