Последний ветер

Мышкин Евгений

Последнее, что запомнил Кхаа перед тем, как силы покинули его, был отпечаток босой ноги на льду, и мысль о том, что Хаас скорее всего, замерз...

Дым. Много дыма и жар. Замерзшее тело начинает колоть от тепла, поступающего в организм. Голова болит, а тело воспринимает руки и ноги некими чужеродными отростками.

Голоса.

Сперва тихий женский:

– Куда ты его завел? Что это вообще было? Он мог и погибнуть.

Пауза.

Мужской голос:

– Он бы не погиб. Он сильный. А вот

то, что здесь бродят аномальные ураганы, я, признаться, не ожидал.

– Кто бродит?

– В разное время их называли по-разному. Мне нравится название Суховей - оно достаточно точное. Можете называть их так, если хотите. Суть в том, что в самом сердце такого урагана образуется область критически низкой температуры, в которой мало того, что замерзает все живое, холод порой разрывает на куски даже плотные объекты. Деревья, камни.

Но, самое паршивое в них то, что они перемещаются. У них нет самосознания конечно, но, просчитать траекторию их движения крайне затруднительно.

Мы как раз нарвались на такую штуку. Мне и самому не очень приятно сталкиваться с такими вещами, а уж в компании людей...

Кстати, ты покормила лисенка?

– Да. Я не одобряю ваших затей, но, не оставлю же я животное умирать голодной смертью.

– Это хорошо. Он станет отличным другом вам всем, вот увидите.

– Надеюсь, все так и будет.

– Я прекрасно осознаю твоё волнение, Маат, но, уверяю, в ближайшее время я дам вам отдохнуть от моей персоны.

– Ты уходишь?

– Да. У меня появилось одно дело.

– А прощаться с ним будешь?

– Хотелось бы. Он в данный момент не спит, но и не пришел в себя окончательно. Кстати, швы со лба пока не снимай...

– Поверь, это не первая рана, которую я на нём зашиваю, так что я разберусь с этим сама.

– Прости меня, женщина, я всего лишь беспокоюсь за него. А теперь - прощай. Я вернусь; правда не могу сказать когда именно.

– Удачной дороги тебе. Пусть Праматерь бережет тебя...

Темнота.

Жар. И много дыма.

* * *

Судя по всему, это была кожа. Отличная толстая вощёная кожа искусной выделки. Символы были нанесены при помощи раскаленного стилуса. Оттого они сохранились почти в первозданном виде.

Она нашла этот невероятный артефакт у брата в сумке. Ровно перед тем, как уйти. Толстый тубус из прочного металла был необычайно легок для своих размеров.

"Титан" - подумала она и улыбнулась. Исходя из возраста находки, она подумала о том, что титан, как сплав, в этом цикле откроют только несколько тысяч лет спустя. Обратная резьба на удивление легко разделила цилиндр на две части. Внутри было это.

Глифическая система была крайне сложна и непонятна. Даже для человека, который говорил и знал языки, которые давно уже канули в лету, и стерлись из истории упоминания о народах, на них говоривших, это было нелегкой задачей. Оттого у неё возникало ещё большее желание

разобраться в том, что здесь написано. Лист был один. И его сверху до низу покрывали причудливые витые буквы.

На первый взгляд здесь не было какой-то системы, или угадываемой грамматики. Некоторые символы и вовсе отличались друг от друга лишь небольшими хвостами, или подчеркиваниями.

И всё-таки было здесь что-то знакомое. Будто зеркальное отображение другого, известного ей языка. И построение текста. Будто стихи или заклинания. А ещё была формула сплава. Карбин плюс палладий. Странное сочетание. Если её знания были точны, такой сплав не возможен в принципе. Так же, как нельзя же скрестить человека и животного. Придется спуститься в библиотеку.

Её личная библиотека насчитывала порядка нескольких сотен тысяч уникальных изданий. Рукописи и первопечатники, каллиграфические копии и цифровые библиотеки. И она всё это прочла. Кое-что даже дважды.

Её звали Ишчель. Она была высокого роста и атлетического телосложения. А ещё у неё были белоснежные длинные волосы, которые она предпочитала заплетать в косу.И время. Очень много времени.

Она в очередной раз развернула лист с выжженными на коже символами. Если её перевод является хоть отделено правильным, то это значит, что грядет нечто нехорошее. Совсем нехорошее.

Глава 4

ГЛАВА 4.

Лис играл с хвостом. Он метался из угла в угол, и кружился на месте, в попытке поймать свой хвост. Внезапно он остановился, дернул ухом, и замер. Затем нырнул в угол, и затаился под лежащей там шкурой. Лис услышал, как где-то рядом толстая белая мышь пыталась прогрызть половицу. Он выжидал. Он чувствовал, что мышь - добыча. В темном углу блестели два глаза с вертикальными зрачками.

Мышь появилась из крошечной дыры в полу. Она осмотрела просторную комнату, и вразвалку засеменила в сторону очага. Хаас ещё секунду выжидал, а затем в три прыжка преодолел расстояние, и одним укусом перекусил мышиную шею.

Лис не доставлял неудобств. Изредка, конечно, он попадался под ноги Маат, отчего та перепрыгивала через него с бормотанием и улыбкой на лице.

За три месяца лисенкок подрос, и на лбу у него начали прорезаться небольшие шишки. Маат часто вспоминала, как он попал в их дом.

Когда Кхаа открыл глаза, было утро. Он попытался встать, но тут же лег обратно. Большую часть мышц пронзала острая боль. Ноги будто бы налились тяжелой аморфной ватой, но, больше всего болела голова. Помимо прочего, она была туго перевязана.

А ещё нестерпимо хотелось пить.

Рядом с ним спала Маат. Кхаа ещё несколько минут не решался её будить, понимая, что, скорее всего, она не спала из-за него целый день. Возможно, и больше. Он снова попытался встать, и от этого движения она всё-таки проснулась.