Последний ветер

Мышкин Евгений

Левиафаны остались далеко позади, когда Тотль поймал теплое течение. Про себя он называл его "южной тропой". Теперь можно было немного передохнуть и не грести веслом. Где-то двое суток можно будет идти по течению, лишь изредка поправляя курс.

С заходом солнца пошел дождь. Сначала мелкий, он усиливался с каждым часом. Крепчал и ветер. Легкий бриз, который дул ранее, набирал силу. К полуночи на Тотля обрушился шторм. Промокший насквозь, он боролся со стихией. Дважды волной опрокидывало лодку, и он оказывался в воде.

Весло то и дело, норовило уплыть. Тотль пообещал себе, что в следующий раз он привяжет его к лодке веревкой покрепче.

Шторм утих только к утру. Тотль к тому моменту сбился с курса, и теперь пытался выровнять его. Он понимал, что необходимо сделать это как можно скорее. В противном случае, придется грести ещё два дня, и тогда, чтобы восполнить уровень жидкости в организме, придется пить соленую воду. В полдень он вернулся на "южную тропу".Остаток дня и следующую ночь он лишь изредка работал веслом.

Утром он понял, что плыть ему осталось совсем немного. На воде сидела чайка.

К полудню на горизонте замаячила зеленая полоса берега. Тотль решил сделать последний рывок. Через несколько часов он обогнул риф, и причалил к берегу из черного кварцевого песка.

* * *

Впервые за долгое время он покинул пещеру. Он срезал усы и бороду и надел черную просторную накидку, поверх черных рубахи и штанов. На поясе у него висел ремень с двенадцатью ножами в кожаных чехлах.

Среди ночи он внезапно что-то почувствовал. Что-то настолько родное, насколько же позабытое давным-давно. Присутствие. Кто-то бессмертный объявился в этом мире. И он не скрывался ото всех.

Сигнал был слабым. Очень слабым. И шел он с севера. Откуда-то, с края мира.

Ллотр вышел с закатом. Ночная пустыня приятно холодила. Песчаные дюны простирались на многие лиги за горизонт. Впереди была долгая дорога.

** *

Уже три месяца он не видел Тотля. За то непродолжительное время, что он гостил в этом краю, Кхаа привязался к большому белому незнакомцу. Впрочем, в последнее время у Кхаа хватало куда более насущных проблем.

Беременность жены и забота о лисе, вкупе с суровой зимой, практически не оставляли времени и возможности для долгих прогулок, и необычных разговоров с пришельцем. Лишь однажды ему приснился сон о том, как Тотль один, в небольшой деревянной лохани плыл по большой воде. Недалеко от него в воде плескались морские животные исполинских размеров.

А ещё он вспомнил вечер, когда они с вершины холма смотрели в небо.

Это случилось незадолго до того, как они угодили в Суховей. Кхаа принес с собой бурдюк со сбродившим мёдом, чтобы согреваться время от времени.

Тотль, по своей привычке, уселся прямо на снег. Кхаа сделал большой глоток, и протянул бурдюк Тотлю. Тот приложился и сказал, улыбаясь:

– Алкоголь? Я подозревал, что дойдет до этого.

– Это мёд из теплых краев, его ещё моя мать собирала. А как ты назвал это?

– Алкоголь. Общее название для напитков с содержанием этилового спирта. Все повторяется. Всё идет по кругу.

– Я

не всегда понимаю, о чём ты. И зачем мы вообще сюда пришли?

– Я покажу тебе кое-что. То, чего ты точно не увидишь в теплых местах. А по поводу моих пространных фраз...

Тотль задумался.

Просто поверь, что вы уже не первые люди на этой планете. Уже дважды другие человечества проходили полные циклы. От зари, когда человек начинал отдавать дань памяти мертвым, закапывая их в землю, до открытия генной инженерии, и обратного упадка в примитив, с полным вымиранием и перезапуском.

И это - всего лишь жестокая игра, в которой такие как я - всего лишь фигуры, с определенной программой, не способные просто так уйти с игровой доски.

– То есть всё это зря? Ни моя, ни твоя жизнь не имеют значения?

– Имеют. И играют свои роли. Только это настолько тонкие, настолько и сложные материи, что даже я не способен уловить всю картину целиком.

Ладно, я не затем привел тебя сюда.

Смотри на небо.

Кхаа поднял взгляд на небо. В нем начинали плясать изумрудные искры. Они множились, заполоняя собой небо от края до края. Через несколько минут искры превратились в горящее зеленым и синим пламя, горящее в ночном небе.

– Небесный огонь!
– закричал Кхаа.

– Твои предки называли его Подарком Бизона. Когда Праматерь носила в себе Первых детей, Человек-Бизон в подарок растворил в ночном небе часть своего сердца, создав Полярное Сияние.

Появление Сияния в небе, у твоего племени символизировало начало новой жизни.

– Откуда ты знаешь это?
– спросил Кхаа

– Я раньше появлялся в твоём племени. Лет пятьсот назад.

– То есть, ты знал моих предков?

– Немного.

Кхаа молчал. Большой белый незнакомец снова озадачил его множеством странных и пугающих слов.

– Тотль?

– Да.

– А как это? Жить долго?

– Поверь, мой друг, это очень непросто. Если бы, ко всему прочему, у меня не было братьев и сестры, я бы, наверное, сошел с ума. Или убил бы себя.

– Но, тебя ведь очень трудно убить.

– У меня высокий болевой порог. К тому же, я не буду просто так стоять и ждать, если меня захотят порезать на куски. Я буду отчаянно стараться выжить, как и любое живое существо. Но, вот сам себя? Очень вряд-ли, но, не исключено.

Кхаа снова замолчал. Он смотрел, как сияние в небе переливается оттенками синего и зеленого цветов. Как оно горит, и принимает причудливые формы. А потом задал вопрос, который тревожил его уже очень давно:

– Он ведь придет сюда? Твой безумный брат.

– Я очень надеюсь, что я успею к тому моменту.

– Ты уходишь? Когда?

– Не прямо сейчас. Но, у меня появилось одно дело, которое заставляет меня отлучиться.

– И что же нам делать?

– Живите так же, как и жили. Ухаживай за женой, и чувствуй Течение. А теперь отправляйся домой. Она начинает переживать за тебя.

** *

Горячий и влажный тропический лес шумел тысячами звуков. Черный песок сменился обычной землей. Стих шум океанского прибоя, и уступил место пению птиц и насекомых.