Последний выбор
Шрифт:
Я поспешно отвернулся, нервно сглатывая. Резкая у Артёма жена. С такой лучше не спорить, чья очередь посуду мыть.
Таира сдёрнула с окна белую штору и накрыла тело.
Женщины в остальных боксах были просто застрелены — кто-то доделал работу за доктором. Тела не успели остыть, кровь ещё не свернулась — мы опоздали совсем чуть-чуть. Артём обошёл все боксы в поисках второй сестры — но её там не оказалось.
Первый этаж. Здесь темно и странно. Не горят лампы, коридор от лестницы широк и пуст. Внутри нарастает странное ощущение, как будто лёгкого, но пронизывающего солнечное сплетение
— Тут репер, — сказал Артём.
Коридор закончился тяжёлой железной дверью. Она закрыта, но я просто провёл по замку УИНом — и мы вошли. В первую секунду мне показалось, что здесь что-то вроде общественной бани. Кафельные стены, открытые ячейки, похожие на душевые кабинки, только в них стоят высокие короткие ванны, типа сидячих. Те, кто в этих ваннах, помещаются там лёжа. Потому что у них нет ног. И рук. И глаз.
Ванны наполнены жидким розовым гелем, в который погружены эти обрубки тел. Головы с зашитыми веками лежат на резиновых подушечках, плавая на поверхности. Конечности аккуратно ампутированы по самый сустав — бедренный и плечевой. Швы давно заросли, выделяясь бледными строчками на коже, но половые органы оставлены, как будто в насмешку. Выше паховых волос и под линией рёбер в тела входят гофрированные пластиковые шланги, к груди приклеены датчики, от которых идут провода.
— Боже мой, да они живые! — не веря себе, тихо сказал Артём.
Таира вытащила свой кинжал. Я думал, она сейчас кинется избавлять их от страданий, но она просто поднесла полированное стальное лезвие к губам лежащей в ближайшей ванне женщины.
— Дышит, — сказала она коротко, показав туманное пятно на клинке.
— Какой пиздец, — сказал я.
И что теперь с ними делать?
— Это транспортные операторы Комспаса, — сказала Ольга.
Но я уже и сам догадался. Если бы мне повезло чуть меньше, сейчас я бы лежал в одной из ванн, урезанный по самое некуда. И всех развлечений у меня было бы — в воду пукнуть.
— Почему они их не убили, как тех женщин? — спросил Артём.
— А кто бы тогда отправил отсюда Комспас? Операторы и так скоро умрут, от голода и жажды. Медленно и мучительно, без возможности пошевелиться.
— Какой пиздец, — повторил я.
Мы прошли дальше — ванн было много, но большая часть пустовала. Похоже, дефицит операторов закрыть не удалось. У чёрного камня репера отдельная ванна, но Ольга кинулась не к ней — на верхнем торце каменного цилиндра стоит статуэтка, из-за расширения в основании похожая на новую шахматную фигуру. Я как-то раз держал в руках похожие, чёрную и белую. У этой так же, как у тех, сложная форма, и она как бы немного плывёт в глазах, будучи слегка не здесь, но она точно серая. Третий компонент. Ольга решительно убрала её в сумку.
— Данька? — спросил упавшим голосом Артём, заглянув в ванну. — О, чёрт, это Данька.
В розовом геле худое мальчишеское тело. Вернее, то, что от него осталось. Швы на тех местах, где были руки и ноги, ещё совсем свежие, красные, опухшие, из них торчат хирургические нитки. Зашитые веки на провалах глаз воспалены, из-под них сочится белёсая сукровица. Багровые струпья вокруг вживлённых шлангов, начисто выбритая голова.
— Кто
Он в сознании!
— Я слышу вас.
— Данька, это Артём, помнишь меня?
— Приёмный отец Насти?
— Да, да, это я!
— Помню. Всё ещё не можешь увидеть интерфейс? — мальчик слабо улыбнулся, раздвинув тонкие сухие губы.
От этой улыбки мне стало дурно.
— Как ты? Тебе больно? — суматошно спрашивал Артём.
— Нет, мне не больно. Они отрезали мне нервы. Я парализован, но не чувствую боли. Только пить всё время хочется.
— Я сейчас, сейчас… — Артём судорожно зашарил по разгрузке, пытаясь снять флягу.
— Эй, прекрати, — снова беззвучно рассмеялся Даниил, — у меня и желудка-то нет!
— А как же…
— Никак, неважно. Недолго осталось. Перед уходом они отключили всё.
— Куда они ушли? — вмешалась Ольга.
— О, тут девушка, — сказал парень грустно, — а я в таком виде… Вы уж извините, барышня, но прикрыть срам мне нечем. Рук нет.
— Куда?
— Им, видите ли, удалось, наконец, добыть Корректора. Когда у меня были глаза, они были чертовски синими, знаете? Девушкам нравилось.
— Знаю, Даниил, — сказала Ольга.
— Так вот, Корректор им был нужен для того, чтобы открыть путь в закрытые локусы.
— В Коммуну? Они напали на Коммуну?
— Нет, — вздохнул мальчик, — они не нападают. Они бегут.
Глава 11. Артём. «Бифуркация пересекающихся параллелей»
Увидеть Даньку, позитивного паренька, который когда-то весело дразнил меня на Дороге, в таком виде — это было… слишком. Даже Алькина сестра почему-то шокировала меня меньше. Может быть, потому что была мертва. С ней уже случилось всё и окончательно, а этот обрубок пацана ещё дышал, думал и шутил. Но мы уже ничего не могли для него сделать. Это чудовищно, невыносимо и кошмарно. Так не должно быть. Люди, которые так поступают с другими, не могут существовать, это просто неправильно. Наверное, если бы у меня сейчас была возможность сбросить бомбу на Комспас — я бы сделал это. Но они ушли, сбежали.
— Ты можешь отправить нас за ними? — не отставала от него Ольга.
— Я думал, вы никогда не спросите, — улыбнулся сухими губами Данька. — Вы же на волантере? Возвращайтесь на борт, я сделаю свой последний резонанс.
— Их много?
— Нет. Они разбиты и бегут. Они даже оставили этот жуткий артефакт, в надежде, что вы его заберёте и не будете их преследовать. Они не думали, что вы придёте так быстро, что я ещё буду жив. Без меня вы бы их ни за что не нашли.
— Мы что-то можем для тебя сделать? — спросил Зелёный.
— Две просьбы, ладно?
— Конечно.
— Скажите Василисе, что она… клёвая и милая. И очень мне нравится… нравилась. А то она вечно комплексует. И ещё — уничтожьте здесь всё. Не надо, чтобы кто-то повторил эти опыты. Пусть я буду последним.
— Хорошо, Даниил.
— Идите, не будем тянуть. Когда будете готовы — включите резонаторы, я почувствую. Прощайте.
— Он был хороший воин, — сказала Таира, когда мы вышли на улицу.
— Да, — коротко согласился я.
— Мы отомстим за него, — она не спрашивала, а сообщала.