Последний завет
Шрифт:
В результате наблюдается растущее несовпадение интересов медийной сферы и потребностей круга, переходящее в переизбыток противостояния. В условиях нынешней цивилизации оно как дамоклов меч «повисает» и над каждой личностью, и в целом над неограниченным кругом, да и надо всем обществом тоже.
Доля потребителей тяжела и незавидна. Ибо – как можно хотя бы представить отчуждение лишней или некачественной медийной продукции от кого угодно, коль она бывает уже получена, неважно – в состоянии ли чьей-то «потребительской» благорасположенности или «вдавлена» в сознание силком?61
Однако неприятное не заканчивается и на этом. У потребителей
Ведь её, продукцию, – воспринятую, «полученную» – уже нельзя вернуть из человеческого сознания никаким судебным решением, будет ли иск «вещественным» или с требованием компенсации морального вреда. И даже если решение окажется принятым, оно в пределах действующих правовых норм будет не по существу.
Таким образом, лишённая законодательной опеки, но не оторванная от СМИ сфера потребления медиа-продукции в её информативной семантике представляется полностью бесправной. Это означает, что становится полностью бесправным и тот самый неограниченный круг лиц, которому продукция предназначалась.
Правовое в данном случае уступает место не ясно кем предполагаемой целесообразности. Которая, будучи лишённой прагматического, реального смысла для потребителей, приводит только к их «слепой» растерянности, бессилию и нигилизму.
…не осталось ни цели, ни желания, ни надежды.63
Однако болезненный для них вопрос и этим не закрывается. Не воспринимая всерьёз неограниченный круг, на его аффектах не прочь поискать выгод разного рода его заступники, порою не способные даже в отчётливой форме изложить свои намерения.
Как раз в их обиход чаще всего попадают формулы «права на получение информации» и «права на получение массовой информации». Как предметы для «умного» спекулирования и вечно укрываемой демагогии. Тут старательно отирает бока и государство, озабоченное проработкой и твёрдым установлением «права на информацию».
Это последнее, как можно судить хотя бы по закону о СМИ, тоже пока находится лишь в расхожей трактовке, но не существует де-юре.64
Лишь пять с половиной лет вослед принятию закона о СМИ госдума приняла закон «О праве на информацию» в первом чтении65, а о чтениях последующих никто не слышал; несмотря на это любопытно узнать (из ст.5 проекта), что
Каждый имеет право непосредственно или через своих представителей обращаться в органы и в организации (так сокращённо именуются в тексте государственные органы, органы местного самоуправления, организации независимо от формы собственности и организационно-правовой формы собственности, которым согласно ст.2 должна вменяться функция по обеспечению права на информацию. – Б. К.) с устной или письменной просьбой (запросом) об ознакомлении с интересующей его информацией, о получении соответствующих распоряжений или копий документов.
Органы и организации обязаны, за исключением случаев, предусмотренных настоящим и другими федеральными законами, по запросу обратившегося предоставить запрашиваемую информацию для ознакомления либо дать
Нечего сказать: тут чиновники поработали славно. Они бы предпочитали выдавать документы гражданам лишь к ознакомлению, а не отдавать в руки; но поскольку они всё-таки пекутся о законе, им совестно, – и позволяется получать копии. Употребить же их (как, между прочим, и разъяснения) можно или как приложения (в том числе – в виде знаний) к неким ходатайствам, или как доказательственную базу (в самом пространном смысле этого понятия). Иначе говоря, – только отчуждая от себя.
В этом надо в полном значении заранее видеть сугубую зауженность права на информацию по-российски, будь оно когда-то воплощено в законе.
Причиной же зауженности является концепция, на основе которой был составлен проект. Вот её фрагменты:
Статья 1
Право на информацию – одно из основных прав человека и гражданина
В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждому гарантируется право на информацию, то есть право свободно искать, получать и передавать информацию.
Право на информацию66 является неотчуждаемым правом человека и гражданина.
И далее в третьем абзаце ст.2:
Настоящий федеральный закон регулирует отношения, возникающие в процессе реализации конституционного права каждого свободно искать, получать и передавать информацию. Отношения в сфере производства и распространения информации, а равно в сфере получения информации по запросам журналистов (редакций средств массовой информации) регулируются иными федеральными законами.
Хорошо заметно: всё это просто переписано из давно известных правовых источников РФ; но, вопреки обещанию, будто предлагаемый закон станет основательным, исходящим из них прикладным актом, для названных положений не даётся никакого развития применительно к жизни, к потребностям людей, организаций, государства.
Хотя часть положений изложена достаточно обобщённо и тем претендует не меньше чем на «расширение» конституции, она, как только в чём-то требуется её конкретизация, тут же и «свернута» по содержанию до уровня административного или чисто служебного.67
Трудно понять, в частности, как бы надо было действовать при необходимости защиты информации, раз тот способ, который предусматривался в другом прикладном законе, здесь применяться не должен. Также не ясно и с её производством; ведь специальным правовым актом оно в России пока вообще не прописано (не раскрыто – в чём должен состоять процесс, как его понимать68).
Разве не следовало бы охватить новым законом не только эти, но и другие важные операции манипулирования информацией? И чем бы мог стать этот новый специальный правовой акт, насквозь – и названием, и всей сутью – пронизанный отношением к информации, если она и тут, как и в законе о СМИ, тоже оставляется не раскрытой в определении как главный предмет манипуляций на основе права и так же продолжает находиться в положении субстанции «вообще»? Ведь именно это всегда в первую очередь используют в своих корыстных интересах чиновники, которым достанется право «раздачи».