Последняя буква Севера

Винчестер Лина

– Все будет хорошо, – успокаивает мама меня или себя. – До нас не доберется.

– Выключи, – просит Долли.

– Я хочу знать, в какую сторону он направляется и будет ли набирать обороты. Ураган, что был летом, убил много людей.

Тело начинает непроизвольно бить мелкой дрожью от одного лишь воспоминания. Кто-то в метеоцентре сильно облажался, предупредив лишь о шквалистом ветре, никто не был готов к тому, что произошло. Когда ураган ворвался в наш город, мы с мамой работали в доме в восточной части Мемфиса, ветер нагрянул резко, да с такой силой, что дом, казалось, вот-вот

с треском развалится. Электричество вырубилось. Мы легли на пол в ванной и просто ждали, когда это закончится. По возвращении в трейлер нас ждали выбитые стекла, и только две недели назад мы наконец-то убрали приколотые доски и вставили новые стекла.

Долорес до краев наполняет бокалы вином.

– Знаю, что это все жутко, – говорит мама, делая большой глоток, – но когда я смотрю на разрушения, то не могу избавиться от мысленного подсчета, во сколько встанет ремонт.

Все тихо усмехаются, но обстановку разрядить не удается. При детях родители всегда делают вид, что все идет лучше, чем есть на самом деле. Такое чувство, что они не замечают того, что мы уже давным-давно все понимаем.

Перевожу взгляд на Джейка. Сжав челюсть, он смотрит в экран, а потом, словно почувствовав, поворачивает голову. На его лице не прочесть никаких эмоций, и мне интересно, ему тоже страшно несмотря на то, что ураган далеко от нас?

Джейк уходит в комнату, а Сэм начинает вспоминать знакомого, который погиб этим летом во время урагана, не добежав пару метров до собственного дома – соседский почтовый ящик вырвало из земли с корнем, и тот со всего размаху влетел в голову бедняги.

Не в силах больше это слушать, я поднимаюсь и выхожу из-за стола. Остановившись у приоткрытой двери в комнату Джейка, я осторожно стучусь и заглядываю внутрь.

Отбросив чехол для гитары, он подхватывает со стола первый попавшийся учебник, но, заметив меня, с облегчением выдыхает.

– А, это ты. – Отбросив книгу на кровать, он расстегивает чехол и опускает в него гитару.

Я оглядываю комнату. Над кроватью приклеены постеры «The Offspring» и «Papa Roach», а между ними висит копия большого постера с эмблемой «Норда», который нарисовала я: компас, где вместо направлений стоят буквы «Н. О. Р. Д», а наконечники четырех стрелок указывают на четыре направления сразу. На рабочем столе, заваленном тетрадями и учебниками, стоит сразу несколько кружек. Со спинки стула свисают футболки с логотипами рок-групп. На полу у мусорной корзины валяется много смятых листов бумаги. Единственное место в комнате, где сохраняется идеальный порядок – полки с кроссовками у стены. Множество пар.

Джейк Элфорд помешан на спортивной обуви почти так же сильно, как Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе» на туфлях. А еще у него каким-то магическим образом всегда идеально чистая обувь даже в дождливую погоду, словно он ходит по воздуху.

– У меня от твоего бардака начинается паническая атака.

– Просто выйди из комнаты, солнышко, и она закончится.

Застегнув молнию, Джейк закидывает лямку чехла через плечо и идет к окну. Подняв раму, он салютует мне пальцами.

– Серьезно, сбегаешь через окно?

– Чтобы не тратить время на нотации Сэма.

Он снимает

с плеча гитару и, высунувшись из окна, осторожно опускает ее, а затем поворачивается.

– Все будет хорошо, Микаэла. Ураган не дойдет до Мемфиса.

– Знаю.

– Нет, именно поэтому ты здесь. Не смогла слушать, как они обсуждают это.

– Не могу сказать, что твое общество лучше мыслей об урагане, но перепалки и правда немного отвлекают. Но раз уж ты сбегаешь, то можно я просто немного посижу здесь? Обещаю, что ничего не буду трогать. – Я вскидываю ладони, а затем, поморщив нос, указываю на смятые бумажки на полу. – Разве что соберу это.

– Будь как дома. – Джейк садится на подоконник и перекидывает через него ногу. – Может, хочешь на репетицию? Могу подвезти, если пообещаешь не болтать много по дороге.

– Я что, настолько жалко выгляжу, что ты готов протянуть мне руку помощи?

– Кажется, я задал другой вопрос.

– Спасибо, но не уверена, что готова увидеть Констанс. Нервы напряжены, и я могу сорваться на нее или что-то вроде того. Я только помирилась с Олли, не хочу все испортить.

– Что ж, располагайся, а заодно приберись тут.

Вскидываю брови, и Джейк, закусив колечко в губе, усмехается.

– Ты совершенно точно не понимаешь юмор, Рамирес.

– Нет, просто я не понимаю именно твой юмор.

– Раньше было иначе, – беззаботно бросает он.

Я остаюсь одна и почему-то сама мысль о том, что я в комнате Джейка Элфорда не для того, чтобы убить его, пока он спит, заставляет меня тихо рассмеяться.

Подхожу к столу и разглядываю исписанные нотами листы. Среди учебников лежат ознакомительные буклеты университетов, среди которых я замечаю академию современного искусства в Чикаго и Нью-Йорке. Подумать только, у нас похожие планы на будущее, хотим поступить в одни и те же учебные заведения.

Вновь оглядываю комнату и не могу сдержать недовольный стон из-за бардака. Кончики пальцев жжет и покалывает, я сейчас чувствую то же самое, что испытывает полицейский, увидевший, как кто-то нарушает закон – осуждение, непонимание, а еще желание влепить Элфорду штраф за бардак.

Руки сами тянутся к столу, я собираю тетради в аккуратные стопки, затем ставлю учебники и книги на книжную полку. Ручки и карандаши опускаю в органайзер. Следом подбираю с пола скомканные бумажки и бросаю их в корзину. Один из листов исполосован штрихами, и я разворачиваю его. Внутри текст песни, который Джейк посчитал мусором.

Среди зачеркнутых полос можно разобрать строчки:

Толпа скандирует «Север», ликует, ложно предполагая, что компас привел их в нужное место.

Они не понимают, что я лишь направление. Я тоже в поисках севера, отчаялся в попытках найти его.

Мой компас сломан, указывает в обратную сторону, говоря, что север можно найти только в прошлом

–

стрелка всегда указывает на тебя.