Последняя инстанция. Расследование
Шрифт:
– Плохие вести ты нам, Сергеев приносишь! Не радуют меня, если честно, встречи с тобой в последнее время. Что на этот раз?
– На этот раз ещё один эпизод вдогонку к предыдущим.
– Опять стрельба?
– Да нет, на этот раз авария. Следы механических повреждений в тормозной системе…
– Что ты, Сергеев, выпендриваешься? Совсем разучился по-русски разговаривать? Тормоза ковыряли, что ли?
– Так точно, – заскулил я. – Девушка-водитель погибла.
– Что девушка натворила, что её убрать надумали?
– Похоже, застрелила парня, пытавшегося её изнасиловать. А на следствии и суде всё представили так,
– Галиматья какая-то! Зачем киллеру подставляться, светить адрес? Настолько самоуверен, настолько неопытен или ему настолько наплевать, поймают его или нет?
– Подождите, Михаил Прокопьевич! Почему это ему должно быть наплевать на то, что его поймают? С чего это вдруг?
– А ты сам-то не видишь? Если бы он хотел спрятаться, то никакие бы письма не отправлял. Сделал дело – готовь следующее. Нет. Он в кошки-мышки с вами играет. Смеётся над вами. Раз письма приходят после смерти, значит, они не жертвам предназначаются, а вам, олухам.
– Почему он тогда к ним обращается?
– Ну, судя по текстам, которые ты мне тут зачитывал, он не к ним обращается. Это фразы, которые говорятся от лица тех, кто погиб от руки твоих жертв.
– Это не мои жертвы, – обиделся я.
– Твои, Сергеев, твои. Пока ты их убийцу не поймал и даже представления не имеешь, где его искать, – твои.
– А Вы не думаете, что киллер работает по заказу, и это пожелание заказчиков. Ну, чтобы он объяснил жертвам, по какой такой причине они станут этими самыми жертвами.
– Тогда бы он обязательно успел отправить им эти самые письма до их смерти. Ты же не думаешь, что у него есть секретарша, которой он отдаёт приказ разослать эти несчастные сообщения, а она настолько нерадива, что просто не делает этого вовремя?! Нет. Он отправляет письма сам. И специально делает это уже после смерти клиентов. Значит – никакого пожелания заказчиков о торжественном объявлении причины смерти нет. Да и заказчиков, я думаю, тоже нет. Скорее всего, он действует на своё усмотрение. Отсюда и буйная фантазия. Любовь к ремеслу чувствуется. Хорошая подготовка и осведомлённость видится. Так что, Сергеев, никакой он не киллер. Он просто убийца. Искатель справедливости. Возможно, с психическими отклонениями. Хотя это уже неважно. В любом случае, он намного опасней и намного более непредсказуем, нежели наёмник.
Я почувствовал себя маленьким мальчиком, неопытным стажёром и идиотом одновременно. Это меня нисколько не расстроило, и я в задумчивости отправился к Сашке в кабинет, переваривая на ходу слова Прокопьича. Сашка, судя по количеству окурков в пепельнице, уже давно наслаждался киношедевром под условным названием «Чужая машина в чужом дворе». Видимо, ему здорово надоело зрелище, потому что вид у него был ужасный: он полулежал на столе, взъерошив и без того торчащие в разные стороны волосы, с полуоткрытым ртом. Понаблюдав за ним несколько минут, я, было, решил, что Саня просто спит с открытыми глазами. Подошёл ближе, медленно провёл пятернёй перед его глазами несколько раз вверх вниз. Сашка никак не отреагировал, но, когда я убрал руку, из его рта донеслось что-то вроде:
– Я не сплю. Я бррсссую…
– Чего ты?.. – удивился я.
– Бодрствую, – Сашка немного
– Ты материал отсматривал?
– Нет, в «Счастливом фермере» урожай поливал. По моему лицу это незаметно было?
– Заметно, – признался я. – Что-нибудь нашёл?
– Нет пока. Тишина и покой, аки на кладбище. Но я только половину просмотрел. Может во второй половине кто-то появится?..
– Может и появится, – мне очень хотелось в это верить, что он появится, обязательно появится, – Видно-то хорошо?
Сашка посмотрел на меня как-то странно:
– До четырёх было хорошо видно, а в пять, как стемнело, так и не видно ни хрена…
На дворе был июль. Что стемнело-то? У Сашки в глазах стемнело? Неудивительно, после вчерашнего. Что-то в последнее время всем доставляет удовольствие оттачивать на мне своё чувство юмора. И получается неважно, и мне обидно.
– Смешно, – сказал я, не улыбнувшись, – Картинка нормальная? Если кого-то обнаружим, не хотелось бы зависеть от качества видеосъёмки.
– Слушай! – алкогольная интоксикация вкупе с отвратительным настроением мешала коллеге воспринимать реальность. – У них там поголовно Михалковы друг на друге сидят, Бондарчуками погоняют. Как будто не знаешь – они ж на всём экономят. Ты думаешь, если комплекс элитный, так там навороченные камеры стоят? Это вряд ли. Сэкономить всем хочется, и охранной структуре в том числе. За видеонаблюдение с жильцов дерут, как за съёмки клипа, а видеоаппаратура – прошлый век. Случись что, понаедет наша братия, начнут вот так данные снимать, а снимать-то и нечего. Не один раз доводилось встречаться с тем, что камеры вообще не пашут. Охранники сидят, в карты режутся, а на мониторах – темно. Никогда не видел, что ли?..
– Видел. Только по таким же камерам мы неоднократно находили преступников. Никогда не доводилось, что ли? – съехидничал я в свою очередь. – Ты хоть в ускоренном режиме смотришь?
– Нет, в замедленном…
Ох, и плохо сейчас Сане, аж жалко его стало. Я вытащил из сумки банку пива, купленную в ближайшем к отделению ларьке и поставил на стол перед носом бедолаги. Он обиженно шмыгнул носом, но банку взял. Через пять минут Сашкин организм с трудом признал в нём хозяина и подчинился ему. Я повторил историю с аварией, уже рассказанную мной Михаилу Прокопьевичу. Сашка выслушал серьёзно, без злобных издёвок. Среагировал только на моё полное отсутствие знаний в области японского автомобилестроения.
– На сколько ты договорился с Рудым? – поинтересовался я.
– На два, – Сашка снова уткнулся в экран монитора.
– А на что ты запись скинул?
– На флешку, – Сашка ласково погладил рукой большую плоскую коробку на столе, от которой к компьютеру тянулся провод.
Я припомнил маленький красивый чёрный медальон, болтающийся на груди у Жанны. Это был крошечный прямоугольник с серебристым узором: то ли с иероглифом, то ли просто с картинкой. Я поинтересовался у девушки, что означают эти каракули. Она ответила, что это японский иероглиф, обозначающий силу. «Это флешка, – просто ответила она, – мне она нужна информацию таскать». Сейчас я вспомнил этот эпизод и невероятно разозлился на напарника. Сколько можно дурака из меня делать?! Не такой уж я технический кретин, чтобы считать ящик, размером с блок питания, флешкой. Сашка заметил мою ярость быстрее, чем я успел высказать всё, что я думаю.