Последняя из рода Леер - 5
Шрифт:
— У последнего ведущего тоже была любимая женщина и дочь, которую ты прекрасно знаешь.
— Тогда почему же Корин отказался от своей должности и роли ведущего?
— Потому что прекрасная магиана Эльвира никогда не смогла бы оставить свою академию. Да и приемник у нашего Корина имеется, правда, еще не знает об этом. Зато ты знаешь. Мальчик по имени Нил. Зеленый совсем. Ему учиться и учиться еще, но надежды подает. Глядишь, через пару лет и он сюда дорожку найдет.
А Зак вдруг вспомнил слова друга, когда спрашивал, кто он. И тот сказал:
— Поймешь, кто ты, узнаешь
Вот он и понял. А потом решил рискнуть и взялся за рукоятку меча.
В этот момент его пронзила острая боль. Сотни жизней и знаний предыдущих ведущих прошли перед ним. Он зашипел, когда и ладонь пронзила боль, а на коже отпечатался рисунок рукояти. Красивая, витиеватая линия, складывающаяся в слова: «Основа внутреннего круга».
Вот он и сделал свой выбор.
Глава 13
Посадка была довольно жесткой. Что поделать, не привыкла я еще к полетам в образе феникса. Сначала промахнулась, на утес залетела, чем вызвала легкий ажиотаж у местного пернатого населения. Представители мужского племени проявили нездоровый интерес к моей скромной персоне, пришлось отбиваться. В результате парочка особо ретивых осталась с подпаленным огнем хвостом, а представительницы женского пола едва не исклевали уже меня. Пришлось в срочном порядке вспоминать, как махать крыльями и сваливать.
Вторая попытка приземления оказалась более удачной. Я была явно во дворце, но в нежилой его части. А ходить голой по пыльным коридорам, рискуя напороться ногой на что-то острое и твердое, мне не улыбалось. Пришлось рискнуть и облететь дворец по кругу.
Повезло. Комната, где я оказалась, была жилой. Это радовало. Особенно радовало призывно лежащее на кровати и зовущее меня платье. Бордовый — не мой цвет, конечно, да и платья я особо не жалую, но за неимением лучшего варианта, пришлось смириться.
Пока хозяйка хором была в душе, спешно натянула тряпки, жаль, опять без ботинок, и уже хотела уйти, как нос к носу столкнулась со служанкой.
Та так испугалась, что завыла раненой сиреной, оглушив не только меня, но, кажется, и пол-дворца заодно. И, пока все эти пол-дворца не сбегутся, я решила ретироваться в чужих тряпках.
Итак, у меня не было четкого плана куда и как идти, но было море гнева, который я и использовала, обнаглев окончательно. В нормальном состоянии я бы, наверное, не явилась под грозны очи моего суженного, пошла бы обходным путем, быть может, какой-то план даже разработала, но сейчас мне не хотелось играть ни в какие игры.
— Твои появления становятся традицией, не находишь? — проговорил он, едва завидев меня. А я не ответила. Удивительно, но сейчас я вообще ничего не чувствовала. И впервые, наверное, посмотрела на него без призмы своей любви. Он показался мне совсем другим. Это был больше не мой Рейвен. Его место занял повелитель, тот, кого я не знала, да и не хотела знать.
Он поднялся, немного нахмурился. Я даже не сразу поняла, что в кабинете он был не один. Акрон посмотрел на меня и побледнел весь.
— Мила…
— Жива. Пока.
— Тогда…
Я не ответила и посмотрела на повелителя.
— Мне нужен
Он дернулся, но я даже внимания не обратила. Заметила, но осталась равнодушной.
— Что за вопрос?
— Где мой Грегор? — почему-то я была уверена, что именно им убили Лисс. Не знаю, может, это интуиция или моя хваленая всеми проницательность, но я была абсолютно уверена, что найдя атами, я найду убийцу.
— У меня.
— У тебя. Где? В коробке, в сейфе, где?
— В моей спальне в шкатулке.
— Хорошо.
Больше мне ничего не требовалось. Я свернула в северный коридор, пересекла еще два и остановилась аккурат у его спальни, где когда-то проснулась после того ужасного ритуала единения. Подергала ручку, но дверь, к моему удивлению не поддалась, хотя и магии на ней никакой я не ощущала. Интересно, а как слуги ее убирают? Или повелитель настолько подозрительный, что сам предпочитает махать метелкой? Я представила эту картину: повелитель раком моет пол, повелитель стирает пыль с верхушки шкафа и — смертельный номер — повелитель перестилает постель. Жесть! Простите, это нервы.
Ведь на самом деле ему достаточно щелкнуть пальцами и вся грязь исчезнет, постель сама собой застелется, а пол заблестит идеальной чистотой без всякой тряпки.
К моему удивлению, меня догнали.
— Это не та спальня, — все так же холодно и до зубного скрежета равнодушно поведали мне. Правда и я уже научилась играть в эту игру. Поэтому развернулась, окатила и его не менее ледяным взглядом и произнесла, растягивая слова:
— И где же ваше высокородие предпочитает почивать?
В ответ глаза слегка блеснули, растеряв на мгновение все свое равнодушие, и мне протянули руку. Я перевела удивленный взгляд с руки на лицо.
— Переходом быстрее, — пояснили в ответ.
А я немного занервничала. Одно дело, когда нас разделяет почти непреодолимое расстояние, другое, когда почти касаешься груди лицом. Впрочем, стоило только вспомнить о моей умирающей дочке, как внутри поднялась непреодолимая волна холода, гнева, равнодушия и даже брезгливости какой-то. Поэтому я уверенно схватила руку, и мы провалились в провал перехода.
Едва коснувшись ковра в комнате, куда он меня притащил, сползла на него, пытаясь справиться с тошнотой. Вот же! Так и не привыкла к этим головокружительным переходам. А этот стоит, кривит губы. Наверное, недоволен тем, что моя скромная персона отвлекла его от великих дел.
Ладно. Сейчас дело. Я огляделась. Совсем скромное жилище. Пара кресел, кровать, куда ж без нее, шкаф, чайный стеклянный столик и непонятно откуда взявшийся письменный стол у окна.
— Иногда в кабинете бывает слишком многолюдно.
И с чего это решил пояснить? Я ведь не спрашивала.
— Где ты взяла это платье?
— А что? Слишком шикарно для меня?
— Да нет, — все же снизошел до ответа он.
А я пожала плечами:
— Украла. Так что не удивляйся, если к обеду к тебе заявится какая-нибудь знатная адеонка с требованием поймать воровку. Можешь даже вернуть ей платье, когда я свои тряпки найду.