Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
Множество раз господин Горо приезжал к ним в родовое поместье.
— У тебя еще остались здесь друзья, девочка, — едва слышно шепнул ей советник, с невозмутимым видом пройдя мимо.
Талила потрясенно обернулась ему вслед и бросила быстрый взгляд на стражников, что ее сопровождали. Когда ей стало дурно и она остановилась, они также замерли недалеко от нее. Но недостаточно близко, чтобы уловить шепот советника Горо.
На ее губах появилась бледная улыбка. Талила крепко зажмурилась, подавив нахлынувшие
«Благодарю, отец. Благодарю, что подали этот знак недостойной дочери», — подумала она и, запрокинув голову, посмотрела на безоблачное, голубое небо.
Она не одна в этом дворце. У нее еще остались союзники.
Случайная, мимолетная встреча приободрила Талилу чрезвычайно. Отпустив поручень, который сжимала до побелевших костяшек, она прошла дальше по мостку, перекинутому через пруд с зеркальными карпами, и оказалась в саду на другой стороне. Все вокруг утопало в светло-розовых, прозрачных лепестках сакуры. Ветер срывал их с длинных, тонких веток и разносил далеко-далеко, окутывая дворец бесконечным шлейфом. Лепестки кружились в воздухе и оседали на траве, на вытоптанных дорожках, на воде и на кувшинках, и на волосах Талилы.
Она подняла руку, ловя ладонью розовые цветки. Губы тронула слабая улыбка. В их поместье тоже был сад с сакурами, и она ходила в него каждый год любоваться цветением прекрасного дерева. Вместе с отцом. Вместе с семьей.
Талила сжала кулак, безжалостно сминая в ладони лепестки, и выбросила их прочь. Ей не нужно это цветение. Только не в этом месте.
— Госпожа Талила?
Во рту сделалось сухо, и она обернулась, уже зная, что увидит перед собой младшую жену Императора.
Прогуливаясь, она ведь забрела гораздо дальше, чем дозволил Клятвопреступник. Она давно покинула внутренний сад, который примыкал к крылу дворца, где жил брат-бастард Императора, и вышла за его пределы, когда прошла по мостку, перекинутому через пруд.
— Ваше Императорское Высочество, — медленно произнесла Талила и чуть склонила голову, оставив спину идеально выпрямленной.
Она чувствовала на себе любопытные, изучающие, жалостливые и презрительные взгляды женщин, который входили в свиту младшей жены Императора и сопровождали ее на прогулке.
Она и Талила были двоюродными сестрами. Их матери — родными, но узы крови и семейные связи ничего не значили во дворце. И потому госпожа Лисса сморщила носик и нахмурилась, когда поняла, что на Талиле не было цепей, к которым все уже успели привыкнуть. Защитным жестом она накрыла ладонями уже заметный живот и отпрянула назад, словно Талила, которая неподвижно замерла у самого края гравийной дорожки, пыталась на нее напасть.
— Где твои цепи? — спросила она сдавленным голосом, отбросив правила приличия.
— Не бойся, Лисса, мои оковы
— Ты должна быть закована в цепи! — разнервничавшись, она заговорила громче.
Талила же, зная, что за ней наблюдают множество глаз, завела за спину руки и нарочно отступила еще на шаг, словно показывая, что не несет никакой угрозы.
Обе — и она, и Лисса — знали, что это был обман.
Даже на расстоянии двадцати шагов Талила была опасна.
Даже с запечатанной магией.
— Ты не посмеешь мне ничего сделать! — звонко воскликнула Лисса, и фрейлины за ее спиной зашептались, а стражники взялись за рукояти мечей.
— Почему же я должна хотеть тебе что-то сделать? — наигранно удивилась Талила. — Не потому ли, что твой отец продался Императору? Рассказал ему о бреши в обороне нашего поместья, которой воспользовался Клятвопреступник, когда пришел уничтожить весь мой род? Но зато, — очень мягко добавила она, окинув застывшую на месте Лиссу ледяным взглядом, — ты теперь гордо называешь себя младшей женой Императора, а не наложницей...
— Замолчи! Замолчи немедля! Я расскажу обо всем, что ты наговорила, своему супругу. Давно ли у тебя зажили следы предыдущих наказаний, что ты осмелилась открыть свой грязный рот?!
Разозленная и уязвленная, младшая жена Императора давно уже кричала, словно торговка. Ее красивое, круглое лицо исказилось в уродливой гримасе, сделавшей ее похожей на морщинистую старуху.
Талила же, договорив, испытала горькое облегчение. На губах почему-то чувствовался пепел. Она знала, что ее накажут. Лисса непременно побежит плакаться Императору, тот обрушит свой гнев на Клятвопреступника, а он — уже на нее.
Пускай. Никакое наказание не сотрет из памяти Талилы расширенные от ужаса глаза Лиссы. Ее сморщенное личико, заломы на лбу и меж бровей. Ее испуганный, визгливый, громкий голос...
Когда Лисса, окруженная квохчущими фрейлинами, скрылась из вида, Талила подняла голову и посмотрела ей вслед. Сердце тягостно заныло, предчувствуя беду, но она лишь отмахнулась от этого ощущения.
Почему-то ее сердце тягостно не ныло в день, когда Клятвопреступник напал на их поместье. А следовало.
Она развернулась и медленно пошла обратно, в сторону дворца. Никто, кроме стражников, не видел ее, и Талила позволила себе чуть ссутулить плечи. Огромная тяжесть давила на нее, и порой ей казалось, что она задыхалась под гнетом всего, что на нее обрушилось. Под гнетом всего, что ей предстояло сделать, чтобы отомстить.
Она последняя из рода, владеющего магией огня. Смертоносное пламя танцевало на ее мече, когда Талила бросалась в битву. Искры рассекали воздух яркими всполохами, и земля горела у врагов под ногами.