Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
А ее отец...о, ее отец создавал огненного дракона. Умение, подвластное лишь мужчинам. Истинным воинам и наследникам своих отцов.
В отличие от нее. Недостойной дочери.
Но она была единственным ребенком, и со временем отцу пришлось смириться. Прошли годы, прежде чем он всерьез занялся ее обучением. Годы тщетных надежд на рождение сына. Годы сменявших друг друга жен...
Талила сама не знала своего счастья тогда. Она жадно, ненасытно мечтала о внимании отца, который хотел сына. Но сильно пожалела, когда отец впервые посмотрел на нее. Впервые
Она потрясла головой, отгоняя болезненные воспоминания. Все это в прошлом. Жалкие детские обиды, слезы, ревность.
Да, она недостойная дочь, но она должна, она обязана отомстить за свой род. И за отца.
Талила знала, что ее, последнюю из рода, никогда не оставят в покое. Но теперь, стремясь завладеть ею, не оставят в покое и Императора. Правители соседних земель кружат над Империей, словно коршуны, дожидаясь своего часа.
Чтобы отомстить, она могла бы примкнуть к кому-нибудь из них. Во дворце найдется немало предателей, шпионов и наемников. Нужно лишь вспомнить, что говорил отец. С кем был дружен. Кого привечал в гостях.
Жаль, что он нечасто посвящал ее в свои планы. Обучив ее, как мог, родовым умениям, он никогда по-настоящему не принял девчонку в роли наследницы. И потому держал на расстоянии от дел семьи.
Теперь Талила осталась совсем одна, но она даже не знала, кого отец считал союзниками. Что планировал долгими зимними вечерами последние несколько месяцев. Гонцы на быстрых лошадях покидали поместье по несколько раз в день, развозя секретные свитки. Гости, скрывавшие лица, входили в дом через потайные коридоры и двери. И так же покидали его, никем не замеченные и не узнанные.
Отец ничего ей не рассказывал. Не считал нужным.
Она была его верным мечом, молчаливой исполнительницей приказов.
Если подумать, это роднит ее с Клятвопреступником...
Нет!
Талила ущипнула себя за запястье, пытаясь привести себя в чувства и упорядочить спутанное сознание. Одна мысль о подобном — уже святотатство!
К тому моменту она уже вернулась к месту, откуда начинала свою прогулку: покои ее мужа.
Какая невыносимая ирония. Мать дала ему сильное, крепкое имя — Мамору.
Защитник.
Наверное, бедная женщина надеялась, что он будет оберегать слабых. Помогать тем, кто в этом нуждался. Защищать свою страну. Ее законы. Ее народ. Применять силу лишь там, где должно. Быть благородным. Справедливым. Мудрым. Честным.
А он стал убийцей.
Клинком своего брата.
Его молчаливой правой рукой.
Талила никогда этого не поймет. Клятвопреступник ведь был старшим братом Императора. Первенцем. Пусть и от наложницы, а не законной жены, но он имел право претендовать на престол. Он мог его занять. В искусстве владения мечом ему не было равных по всей стране. И генералы, с которыми он провел не одну военную кампанию, поддержали бы его. Последовали бы за ним.
Но он ушел в тень и теперь исполнял приказы своего младшего брата, законного сына, ставшего Императором —
— Дальше вам запрещено ступать, — Талила, погрузившись в свои мысли, безотчетно шла по коридору, когда стражник преградил ей путь обнаженным мечом.
Солнечный луч, отразившийся от гладкой стали, ослепил Талилу, когда она вскинула острый взгляд. Ее губы растянулись в кислой усмешке. Она заметила, как дернулся стражник, стоило ей на него посмотреть, и шагнул назад.
— Кто так решил?
— Господин Мамору, — произнеся имя Клятвопреступника, стражник почтительно склонил голову.
Талила мрачно огляделась по сторонам. Выходило, что единственной возможность ускользнуть из очерченного Клятвопреступником пространства оставался сад. И тот мостик, перекинутый через пруд.
Она не удивится, если муж прикажет его разрушить. После того, как узнает, что она надерзила Лиссе.
Но Талила не думала, что расплата за слова настигнет ее так скоро.
Солнце едва миновало полдень, когда распахнулись раздвижные двери, и в покои вошел Клятвопреступник. Талила не подняла взгляда от своего занятия: она выводила иероглиф за иероглифом, но все больше портила драгоценную бумагу.
— Разве тебя не учили вставать в присутствии мужчины? — раздался его холодный, требовательный голос.
Подавив внутреннюю дрожь, она молча поднялась. Правила, которые вбивали в нее с детства, искоренить было невозможно.
Талила бросила на мужа быстрый взгляд и удивилась про себя, заметив испарину у него на лбу. И волосы у висков казались влажными от пота, а ведь на улице было довольно прохладно. Она даже замерзла, когда прогуливалась в саду. Любопытство взяло вверх, и Талила присмотрелась к нему повнимательнее. На нижней губе появился свежий след, похожий на укус.
Забавлялся с любовницей?..
Мамору прошел на середину комнаты, и от ее внимательного взгляда не укрылось, что его всегда идеально выпрямленная спина больше такой не была. Он чуть косил на правое плечо, держа его ниже левого.
Она моргнула несколько раз и заставила себя перевести взгляд на татами. Ей нет дела ни до чего, что связано с Клятвопреступником.
— Я велел тебе прогуливаться во внутреннем саду, — сказал он, и она смолчала. — Ты меня ослушалась. Надерзила младшей жене Императора.
Талила мазнула по нему непримиримым взглядом и вновь проглотила все слова, что вертелись на языке.
— Она сказала, что ты намеревалась на нее напасть.
— Это ложь! — Талила впервые заговорила. — Она мне не нужна.
«Мне нужен ты».
— Ее слова подтвердили стражники и фрейлины. Стоило мне снять с тебя цепь... — он оборвал себя на полуслове, решив, что и так сказал уже больше нужного.
Талила с тихим, затаенным ужасом смотрела, как муж махнул рукой, и один из стражников, почтительно кланяясь, подал ему цепь и кандалы.