Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
Когда она закончила со сборами и вышла из покоев, полководец Осака уже ожидал ее в коридоре. Ей показалось, в его взгляде мелькнуло одобрение. Но, может, она себе это надумала.
В лучах закатного солнца поместье показалось ей еще красивее, чем днем. Свет проникал внутрь сквозь неплотно сдвинутые перегородки и окрашивал покрытые шелком стены в насыщенные цвета. Они вспыхивали золотом и багрянцем, и положенный на ткань узор словно начинал гореть изнутри всякий раз, как его касался свет.
Их проводили в просторную комнату с несколькими низкими столами, расположенными друг
— Господин Тадамори скоро присоединится к вам, — передали слуги и удалились, оставив Талилу и полководца Осаку в одиночестве.
Она выразительно повела бровями. Они должны будут подождать, ведь это они пришли с просьбой, а не наоборот.
— Это непочтительно, — тотчас вскинулся полководец, но она махнула рукой.
Если господин Тадамори даст им то, что они хотят от него получить, Талила готова прождать его и до утра.
— Где они разместили наших самураев? — спросила она вполголоса.
— В нескольких минка рядом с главным домом. Я убедился, что все в порядке, — также негромко отозвался полководец. — Я не бывал в этом поместье много лет, но с той поры оно стало лишь богаче.
— Не так плохо живется тем, кто противостоит Императору, — усмехнулась Талила и не успела больше ничего прибавить, потому что вновь распахнулись раздвижные створки, и слуги возвестили о появлении хозяина поместья.
Сразу начинать беседу о делах было не принято, и потому первую половину ужина они говорили обо всем кроме того, что являлось действительно важным. Талила с трудом, но держалась. Никогда прежде она не занималась тем, чем обычно занимались мужчины, и у нее не было ни умений, ни знаний. Но зато было огромное желание помощь Мамору. И ради этого она была готова научиться чему угодно.
На протяжении всей трапезы господин Тадамори изучал ее. Он выразительно поиграл бровями, когда впервые увидел Талилу — в мужской одежде, с катаной и гладко убранными в скромный пучок волосами. Ничего не сказав, он выразительно хмыкнул, и она решила пропустить это мимо ушей.
Затем их усадили за столами друг напротив друг: Талила и полководец Осака, господин Тадамори и еще дюжина советников, родственников, самураев. Она смотрела хозяину поместья прямо в безмятежные, ничего не выражающие глаза и, сколько бы ни силилась, не могла угадать течение его мыслей.
Блюдо сменялось блюдом, бессловесные служанки приносили и уносили подносы, вяло текла никому не нужная беседа, остывало в пиалах теплое саке, а к цели трапезы Талила не приблизилась ни на чуть.
— Так значит, слухи оказались правдивы, — и потому она дернулась, услышав резко изменившийся голос господина Тадамори.
Из ленивого, даже чуть вялого он в одно мгновение стал жестким, цепким.
— И мой старый знакомый Мамору Сакамото поднял против брата восстание из-за своей молодой жены, — произнес он и выжидательно на нее уставился, надеясь застать врасплох.
Краем взгляда она заметила, как нахмурился сбоку от нее полководец Осака.
— Нет никакого восстания. Господин Мамору — старший сын покойного Императора. Власть всегда принадлежала ему по праву рождения, — медленно произнесла Талила.
Что и как говорить
— И тем не менее он верно служил своему младшему брату всю жизнь, — едва заметно усмехнулся господин Тадамори. — До той поры, пока не появились вы.
— Пока не появилась моя сила, — мягко поправила его Талила.
Она чувствовала себя неуверенно. Постоянно хотелось поежиться, повести плечами, скрестить на груди руки. Но было нельзя, и потому она терпела.
— Сила, которая была запечатана оковами, надетыми на вас по приказу нашего Императора, — тут же подсказал господин Тадамори. — И выпустить которую позволил ваш муж.
Она не удивилась услышав. Успела уже привыкнуть, что предатели и чужие уши были повсюду.
— Быть может, — Талила постаралась как можно равнодушнее пожать плечами. — Но все это уже в прошлом. Господин Мамору написал вам, предлагая заключить союз, и ответным письмом вы пригласили нас навестить ваше поместье, чтобы поговорить обо всем с глазу на глаз. И вот я здесь.
— А где ваш муж? — господин Тадамори потянулся к чашечке саке и слегка пригубил.
— Он отправился другим путем.
Талила насторожилась, потому что ей не понравился его интерес. Она покосилась на полководца Осаку: тот сидел в позе, которая свидетельствовала о его напряжении. Затем прошлась взглядом по лицам многочисленных советников и родственников хозяина поместья, которые делили с ними трапезу.
— Я так полагаю, самым коротким, напрямик.
Она никак не отреагировала на его слова, в которых угадывался вопрос. Пока они не заключили союз, она не станет рассказывать ему о планах Мамору.
— Почему я должен помогать вам? Почему должен рискнуть всем ради вашего восстания, успех которого далеко не очевиден?
А вот это она уже не могла проигнорировать.
— Потому что вы поможете не только нам, но и самому себе, господин Тадамори.
Он вновь приподнял брови, показывая свое изумление.
— И каким же образом?
— Возможно, в будущем вам больше не понадобится откупаться от воинской повинности золотом.
Господин Тадамори коротко рассмеялся, и у Талилы по позвоночнику пробежал холодок. Она вновь ощутила почти нестерпимое желание поежиться и заставила себя еще больше расправить плечи. Ее собеседник был умудренным годами правителем, и долгие годы он благополучно маневрировал между нынешним Императором и его непомерными требованиями и податями.
Господин Тадамори был искушен в политических интригах, Талила — нет. Он знал, как говорить и что говорить, она же полагалась лишь на собственное чутье, которого было недостаточно, и она это знала.
И худшим для нее было, что знал об этом и он.
Что она могла предложить ему? Справедливого и благородного правителя, которым станет Мамору? Звучало смешно и наивно, и хотя эти слова рвались у нее от сердца, Талила проглатывала их раз за разом и говорила о другом.
Справедливые и благородные правители не нужны никому. Особенно тем, кто не претерпевал особых невзгод и при нынешнем Императоре.