Последняя любовь лейтенанта Петреску
Шрифт:
– Господин майор?
– Вы все сделали?
– Да.
– Отлично. Возвращайтесь в город. Деньги – в каменной чашке-памятнике, у кинотеатра в центре города.
Балан покурил, и, весело напевая, вернулся в машине. Сев за руль, он расхохотался. Пролетевшая мимо сорока скосила черный и блестящий в свете фар глаз на корчащегося в железной коробке человека.
Дан Балан вспомнил, что не умеет водить машину.
– Да? Что? Черт
– Как же я домой-то доеду? – спросил Эдуарда журналист.
– Послушайте, вы что, вообще ни разу в жизни за рулем не сидели? – не поверил Эдуард.
– Вообще ни разу, – грустно подтвердил Балан.
– Но ведь и человека вы, – объяснил майор госбезопасности, – ни разу в жизни не убивали. А сейчас вот взяли и убили. Получилось же. Значит, и машину вести у вас получится.
– Ну, я его, скажем так, косвенно убил, – не понравился Балану довод Эдуарда. – Не своими же руками.
– А бутылку вы ему чем протягивали? – развеселился Эдуард. – Ногами?
Балан отключил телефон. Эдуард еще раз улыбнулся, и набрал номер начальника дорожной службы
– Сейчас от Ларги в Кишинев поедет автомобиль с нашими номерами. Сделайте так, чтобы дорога была пустой. Наш человек поведет автомобиль первый раз в жизни, так что, боюсь, другие машины на дороге ему будут только мешать.
– Сделаем, – ответил полковник дорожной полиции, и спросил, – и штрафовать его, значит, тоже не нужно?
– Боюсь, – повторился Эдуард, – что это его не воодушевит. Наоборот. Пусть кто-то из ваших гаишников честь ему отдаст.
– А может, – предложил полковник, – мы его перехватим, да посадим за руль кого-то из наших полицейских?
Эдуард подумал.
– Не надо, пусть сам едет, – отверг он предложение полковника, и с надеждой добавил, – а вдруг он насмерть разобьется, а?
Дан спустился к реке, и внимательно вгляделся в воду. Наконец, показалось тело стажера. Зацепившись за корягу, Андроник весело плескался у берега вниз лицом, напоминая большого грустного дельфина с почему-то красным затылком. Найдя сук покрепче, Балан подтащил тело к берегу, и сумел вынести Андрея на берег. Осторожно похлопал стажера по щекам, чтобы убедиться, что тот мертв. Увы, так оно и было. Стемнело окончательно. Балан вернулся к машине, и сумел, после долгих поисков нужной кнопки, включить фары.
– А ведь, – с горечью вспомнил он, – в детстве я собирался поступать в автодорожный техникум. О, ирония судьбы… Насмешка рока…
Аккуратно пошарив по карманам Адроника, Дан вытащил оттуда кошелек. Там было немного денег, две визитные карточки, студенческий
«Ухожу из жизни. Увы, моя любовь не питает ко мне взаимности. Марчика, я не держу на тебя зла. Знай, я любил тебя. Прощайте все. Ваш А. Андроник».
Балан писал записку долго, потому что делал это левой рукой. С непривычки у него получалось не как всегда, – хорошо. Положив бумажку в нагрудный карман пиджака Андроника, Дан вытащил из рукава шприц, и бросил в реку. Присел. Задумался.
– Над чем грустишь, сынок?
Вскочивший Балан потянулся к пистолету, но фигура человека, спускавшегося к реке по склону дороги, не оставляла сомнений в безобидности незнакомца. Это был явно старик. Балан поспешно присел на лицо Андроника, бросив на тело пиджак. В сумерках получалось так, будто журналист сидит на небольшом холмике. Тем не менее, Балан поежился. Лицо усопшего было мокрым. За незнакомцем к реке спускались козы.
– Вечер добрый, – церемонно поприветствовал пастух Балана
– Добрый, – ответил тот, нехотя привстав, и пожав руку старика, – присаживайтесь, отец.
– А и присяду, – широко улыбнулся старик, и Балану стало не по себе. – Так о чем грустишь-то?
– С чего вы взяли, отец? – вяло протестовал Балан, угощаясь протянутой баклажкой с вином. – Просто отдыхаю тут.
– Кого обмануть пытаешься, – пристально глянул старик на журналиста, и отнял у него флягу, – не переборщи с этим делом. Вино крепкое, как бы тебе не опьянеть. А я вижу, ты на машине. Долго еще ехать.
– Это ничего, – вернул себе фляжку Балан, – не жадничай, старик. У меня тоже есть, угощу. Дай хлебнуть. Так почему я грустный-то?
– Камень у тебя на душе, – оценивающе посмотрел на плечи Балана пастух, и тоже отпил вина, – и как снять его, ты не знаешь.
– Ну, начало стандартное, – пожал плечами Балан, – все гадалки так начинают.
– Так гадать нечего, все видно.
– И что тебе видно?
– Грех ты на душу взял, – уселся старик рядом с Баланом поудобнее, и цыкнул на расшалившихся коз.
Смущенный журналист заерзал на лице Андроника. Вынул спички, предложил старику закурить. Пока мужчины курили, одна коза подошла к телу со стороны ног, и принялась жевать штанину Андроника
– Что это она там нашла? – сощурился старик, и Балан с радостью понял, что пастух явно подслеповат.
– Да так, – неопределенно ответил Дан, – травку щиплет.