ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

Казанцев Кирилл

– Вы просматривали только те видеозаписи с камер «Европы-Инвест», что были сделаны во время ограбления?

– Ну да... А зачем смотреть другие?

– Вот и правильно. Вот и не смотри. А главное, Козлову не давай смотреть.

– Так.
– Гарик уже в который раз за утро нахмурился.
– Что там на этих пленках? Ты?

– Я. За пару часов до ограбления я заходил в вестибюль «Европы-Инвест» - Гарик тяжело вздохнул,

и я поспешил его

утешить, насколько это было возможно.
– Это случайно вышло... Я же не знал, что через два часа Сидоров ринется на

штурм...

– Ох, Костик, - укоризненно покачал головой Гарик.
– Дай бог, чтобы ты действительно об этом не знал... А вообще не

переживай насчет пленок. Идея просматривать все пленки со всех камер пока не приходила в голову никому из нашей

группы... Вот комиссия, что из Москвы приехала, та наверняка смотрит все подряд. Ты говорил, что они приезжали к твоему

дому?

– Было такое.

– Как бы они тебя не подцепили на крючок, Костик. Они ведь тоже ребята ушлые. Они свои деньги ищут.

Я сразу вспомнил про тридцать две тысячи долларов, обещанные мне Марком. Предложение казалось все более

соблазнительным, только... Только заработать эту сумму я мог, лишь подставив Сидорова в качестве приманки, чтобы

сбежались по его душу вооруженные до зубов убийцы... Не хотелось мне устраивать такое, совсем не хотелось.

– И еще одно, - сказал Гарик.
– Наша агентура среди уголовников дала информацию, что в деле «Европы-Инвест»

замешан Гиви Хромой. Как тебе такое?

– Он замешан там со вчерашнего дня, - ответил я.
– Налет организовывал не он.

– Откуда ты знаешь?
– изумился Гарик.
– Про вчерашний день...

Я загадочно улыбнулся. Я мог бы рассказать, как подслушал телефонную беседу Гиви с неизвестным партнером, но

предпочел отмолчаться, сохранив значительный вид.

– Его подключили к поискам Сидорова, - небрежно сообщил я.

– И я очень не завидую вам с Сидоровым, - сказал Гарик.
– Когда играешь в одиночку, Костик, то тебя очень легко

раздавить. Особенно такому человеку, как Гиви.

– Зато у меня всегда большие возможности для маневра, - парировал я.
– Я как маленькая рыбка - проскальзываю сквозь

сеть...

– Гиви не рыбачит сетями. Гиви глушит рыбу динамитом, - заметил Гарик и помахал мне рукой.

Глава 16

Гарик направился к Управлению внутренних дел. Ему предстояло еще часов девять торчать в этом заведении, где по

ночам происходят несколько странные вещи. Во всяком случае, со мной. «Только с тобой они и происходят», - сказал бы,

наверное, Макс. Но в ближайшее время я вряд ли услышу его комментарии на свой счет. А жаль.

Гарик ушел, а я подумал, что в данный момент мне не помешал бы длинный, как трамвай, «Линкольн», куда бы я мог

забросить свое разбитое тело. И чтобы это тело было потом доставлено по адресу...

Однако никто не собирался подавать мне «Линкольнов». Я бы согласился и на «девятку», но и тут вышел облом. Я

порылся в карманах и понял, что такси мне этим утром не по карману. Пришлось добираться на автобусе, и я не знаю, где

мне сильнее намяли бока - в кабинете Козлова или в общественном транспорте. Единственным удовольствием в этой поездке

был вид белого «жигуленка», вяло тащившегося за автобусом. Я даже хотел показать своим преследователям язык, но не

обнаружил в себе сил для этого. Да и стекла в автобусе были такими грязными, что со стороны никто ничего не заметил бы.

Меня выдавили на автобусной остановке из дверей, как зубную пасту из тюбика. Я поплелся домой. «Жигуленок» пытался

выдерживать такую же скорость, но не смог. Машина обогнала меня, остановилась у подъезда, и две пары заботливых глаз

проследили мой долгий путь домой.

Вдобавок ко всем несчастьям навстречу мне из подъезда выкатился Ленкин муж с чемоданчиком в руке. Увидев меня, он

замер, как сеттер в охотничьей стойке. Похоже, он колебался - стоит ли начинать свалку немедленно или сходить домой

переодеться, а уже потом броситься на обидчика. То есть на меня.

Я в свою очередь чувствовал себя верблюдом, пересекающим огромную пустыню. Ленкиного мужа я принял за мираж и

проследовал мимо, не удостоив его взглядом. Тот, еще больше оскорбленный моим равнодушием, пропыхтел что-то злобное

и матерное, а затем направился по своим делам.

Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта

раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то,