Последняя осень. Буря
Шрифт:
– Зачем вы закрыли нас? – разозлилась Маша. – Еще и поиздевались.
– Чтоб не пронюхали. Звиняй, дочка. Я когда услыхал, что бригада умотает, порадовался: «Вот праздник-то! Поем и попью вдоволь». Наутро гляжу, вы объявились: молодые, шутливые, малехо дерганые. Я как Штирлиц, бесшумный, выведал, что вы легенду про пионера знаете, еще и без старшего остаетесь, решил, как сейчас дети гутарят, приколоться, потопал, книжки попинал, чтоб стянуть провизию, пока вы трясетесь в кроватях. Мне все ночи фартило, только в одну сплоховал, перестарался и случайно разбил окно.
–
– Не кривись. Побудь в моей шкуре, парень, не так замараешься. Девчоночки-красавицы, – улыбнулся Василий, глянув на Машу с Динарой, – не вовремя пришли. Я уже сталкивался с казашкой, повезло, что она не смекнула, а то бы сразу шум подняла. Гм, о чем мы? Да, с песней перегнул. Не утерпел, разыграл, будто Юрка-покойник голосит, а вы смешно заверещали. Ради бога, простите старика. Меня бес попутал.
– Это было отвратительно, – гневно буркнула Маша.
– Он врет! – воскликнула Динара. – Во-первых, я из Башкирии. Во-вторых, видела бесплотную тень, окруженную сиянием.
– Там в конце коридора окно, – сказал Леонид. – Наверное, тебе показалось из-за освещения.
– Нет! Я уверена…
– Сколько здесь шатаюсь, ни разу не видал духов, – встрял Василий. – Или мой запашок их отгоняет?
– Людей со здоровым обонянием он тоже отталкивает, – сморщила нос Яна. – Мерзость! Вы вообще моетесь?
– У бомжа тяжкая доля, – погрустнел Василий. – Вода как манна небесная.
– Поэтому на третьем этаже воняет? – вклинился Кирилл. – Это от вашего убежища, а не из-за канализации?
– Справляю нужду там или в сортире, – ответил Василий, проведя пятерней с грязными ногтями по патлам. – Иначе отыщут и шуганут.
– Зачем бродяжничать? – встрял Игорь. – Устройся на работу, купи или арендуй жилье.
– Кто ж меня примет на службу? Чтоб приодеться и причесаться, нужны деньги, а чтоб их скопить – работа. Поганые капиталисты, перекрыли кислород рядовым трудягам!
«Как низко может пасть человек, – ужаснулась Маша. – Он ведь на самом дне и даже не волнуется об этом. Очень страшно. Его фотки нужно показывать школьникам, чтобы дети старательнее учились».
– Ты убил Глеба Волгина? – сердито спросил Леонид.
Кирилл, держась на расстоянии, как от прокаженного, продемонстрировал Василию с телефона снимок покойного.
– О, знаю его, часто приходил, – оживился тот. – Хорошо платил, баловал чаевыми. Шустрый малый, далеко пойдет.
– Уже поедет, причем вперед ногами, – сказал Леонид. – Зачем ты столкнул Волгина? Спалился перед ним, испугался, что выкинут на мороз, и убрал помеху?
– Я? Убил? Никогда и никому не причиню зла. Да, воровал, да, барыжил пионерскими «сувенирами», да, скрывался, но в остальном чист и перед законом, и перед Богом.
Леонид, Кирилл, Вика и Динара наперебой выпытывали признание. Василий все отрицал, клялся, что не был причастен к гибели Волгина, а в ночь с понедельника на вторник спускался в зал, чтобы раздобыть еды, потом отсиживался в каморке.
– Вчера, точнее, уже сегодня вы на меня напали. В этой
– М-да, виноват, – потупился Василий. – Услыхал, что кто-то чапает, шмыгнул под стол, дернул скатерть пониже, схоронился. А ты, кулема, зачем-то сунула свой нос, куда не просили. Я струхнул, вскочил, бросился на улицу. Прости, случайно толкнул. Ты бы на моем месте как поступила?
– Рассказала бы правду, – слукавила Маша.
– На трусливого и уж – змея, – философски изрек тот и прищурился: – Вы не просто студентики? Учитесь на оперов? Не зря же про улики болтали.
Ребята промолчали.
– Предлагаю, эм, выгодный обмен, – по-деловому проговорил Василий. – Вы даете мне жаркое, а взамен получаете неоценимые сведения.
– Какие? – заинтересовался Кирилл.
Мужчина попробовал поторговаться, но будущие юристы осадили его пыл. Кряхтя, Василий достал из подобия телогрейки спрятанный мешок, порылся в недрах, затем, будто фокусник в цирке, продемонстрировал обрывок листа, пояснил:
– Во. Нашел на третьем во вторник или среду. Кто-то из ваших обронил.
Динара выудила файлик, передала Кириллу, велела заразному бомжу не прикасаться к пластиковым полосам. Когда биологически опасный объект был изолирован, она опрыскала пакет для документов антисептиком и тщательно протерла салфетками. Маша встала на цыпочки, затем обогнула толпу, подошла с другого края, но все равно не разглядела содержимого.
– Что там? – буркнул Игорь.
Кирилл прочел вслух: «Встретимся в четыре утра. В холле. Не опаздывай. А то все пропустишь. Скобочка».
– Автор – девушка, – твердо сказал Гробарь.
– Почему? – удивился Семен. – Я тоже ставлю скобочки, люблю стикеры.
– Нормальные люди пишут с точками, – проворчал Игорь.
– Нет! Это пассивная агрессия, – воскликнула Настя.
Игорь неразборчиво ответил, Василий повторил условия сделки, намекнул, чтобы поторопились с ужином. Яна потребовала убрать смердящего бездомного. Завязался спор о том, куда пристроить мужчину. В итоге его отвели в необжитое крыло, предоставив воду, стул и фрукты, заперли в спальне, предварительно вынесли оттуда стройматериалы, возле двери поставили надзирателей.
– Не слишком жестоко? – пролепетала Ангелина. – Он ведь не совершил никакого преступления, а пострадал от нищеты.
– Убийца Глебушки! – воскликнула Настя. – Его нельзя выпускать.
Кирилл, словно профессор, разразился заумной лекцией о праве частной собственности.
– Почему мы раньше не заметили? – проговорил Марк, когда поучения стихли. – Взрослые мужики не смогли выследить фроггера. Вот унижение.
Маша погладила его по плечу в знак поддержки. Игорь посетовал, что у бродяги не было телефона или сим-карты «Мобифокита», чтобы связаться с внешним миром. Леонид, сходив в ванную, позволил Динаре попшикать на руки антисептиком, нарезал мясо и, включив конфорку, стал жарить на растительном масле. Общий зал понемногу пустел. Кроме команды импровизированных детективов, задержалась лишь Настя.