Последняя воля Нобеля
Шрифт:
Интересно, он сам все это сделал, своими руками? — подумала Анника. Он делал это во время отпусков — укладывал камешки, прокладывал тропинки, укатывал землю?
В реестре было сказано, что Ларс-Генри холост, но это не значит, что у него не было подруг.
Она поднялась на веранду и постучала в дверь.
Никто не ответил.
Она постучала еще раз, громче.
И снова в доме никто не ответил.
— Ларс-Генри Свенссон! — громко и отчетливо произнесла Анника.
Ответом
Она спустилась с веранды и обошла дом, подойдя к очагу и туалету. В очаге было много светлой серой золы. Огонь здесь не разводили по меньшей мере несколько дней. Туалет был маленький, по традиции выкрашенный в красный цвет. На двери было даже нарисовано зеленое сердечко. Вид этого простенького нужника заставил Аннику вспомнить бабушку и Люккебо. Воспоминание вспыхнуло золотом где-то на краю сознания.
— Красота… — прошептала она.
Она вернулась к дому и снова постучала, потом подергала дверь. Она была незаперта. Открыв дверь, Анника вошла в светло-голубые сени.
— Эй… Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало.
Она вошла в дом. Слева увидела крошечную кухоньку, а следом — спальню.
Справа была большая комната, служившая, видимо, одновременно столовой и гостиной. В углу тихо работал телевизор. На небольшом столе стояла тарелка с селедкой и картошкой, а рядом — рюмка водки. Горела лампа.
Свенссон был где-то здесь.
Может быть, он вышел прогуляться к морю? — подумала Анника. Или пошел в ближайший магазин за пивом к ужину.
Но машина — старый «форд» — стояла у дома. Наверное, это его машина, разве нет?
Она вышла из дома, ощущая неловкость за вторжение. Ей даже стало легче, когда она снова оказалась на улице.
Солнце садилось в море за домом, и Анника медленно побрела к пристани, где возле мостков тихо покачивалась на воде весельная лодка.
Может быть, Свенссон уплыл на второй лодке — проверять корзинки и сети.
Но зачем он тогда налил в рюмку водку?
Она остановилась и задумалась, глядя на закат. Нет, здесь что-то было не так. Она вернулась к машине, достала сотовый телефон и позвонила в службу реестра личных автомобилей.
Стоявший у дома «форд» действительно принадлежал Ларсу-Генри Свенссону, живущему на Рингвегене в Стокгольме.
Анника положила телефон в карман.
Он где-то здесь.
Надолго ли он вышел? Теплая ли картошка в тарелке? Холодная ли водка?
Она торопливо пошла к дому и сразу направилась в столовую. Картошка была холодная, рюмка не запотела.
Да, здесь что-то неладно.
Она подошла к окну, посмотрела на деревья, на море, на длинные тени, на стоявшие на дороге «форд» и ее внедорожник. Были видны полевые цветы, ветхая садовая скамейка на полпути
Дверь бани была приоткрыта.
Анника подошла к окну, протерла глаза и пригляделась.
Дым из трубы не шел, но дверь определенно была открыта.
Она вышла из дома и пошла по усыпанной сосновыми иглами и обложенной камешками тропинке к сауне. Отсюда был отчетливо слышен звук бьющихся о мостки пристани волн.
Анника открыла дверь настежь, и в полутемной раздевалке стало светлее. На полу были сложены поленья и стопка синих полотенец. Больше в раздевалке ничего не было.
Дверь самой сауны была закрыта.
Анника сделала три шага и открыла дверь.
Он висел на стене.
Каким-то шестым чувством она сразу поняла, что он висит, а не стоит, прислонившись к стене. Он не стоял, он висел.
В правую глазницу был вбит огромный гвоздь.
На Аннику смотрел налитый кровью и выпученный левый глаз.
Другой гвоздь был вбит в горло.
Она некоторое время смотрела на него, потом закрыла глаза, снова их открыла.
Затем она закрыла дверь и вышла. Ее вырвало на муравейник.
Потом она достала телефон и позвонила К.
Сначала приехала обычная патрульная машина. Она приехала через пятнадцать минут. Машина остановилась у подножия холма, из нее вышли две одинаковые, одетые в форму, фигуры и огляделись.
Анника заперлась в машине, включила двигатель и обогреватель. Ее безостановочно бил озноб. Она поминутно смотрела в зеркало заднего вида, ожидая, что вот-вот сзади тихо подкрадется убийца.
Увидев полицейскую машину, она испытала невероятное облегчение.
Поднявшись на холм, один из полицейских подошел к ее машине. Поняв, что Анника не собирается выходить, он подошел к машине вплотную и постучал в стекло.
Анника опустила его на несколько сантиметров.
— Это ты вызвала полицию?
Она кивнула.
— Владелец дома находится в сауне, мертвый?
Она снова кивнула.
Полицейский вздохнул.
— Сейчас приедут люди из криминальной полиции и зададут тебе несколько вопросов, — сказал он и вернулся в патрульную машину.
Анника подняла стекло и снова принялась смотреть прямо перед собой.
Гвоздь, вбитый в правый глаз, торчал из него сантиметра на два — на три.
Кто-то забил гвоздь молотком в профессорскую голову и бил до тех пор, пока не осталось около трех сантиметров.
Какой же длины был гвоздь? Как глубок череп? Двадцать сантиметров? Двадцать пять?
Что сказал ей сегодня К. о Свенссоне?
Он не имеет никакого отношения к смерти Эрикссона.
Вспомнила она и свой вопрос: