Последняя воля Нобеля
Шрифт:
— Это тот же номер, на который было отправлено сообщение dancing close to st erik? — спросила Анника.
К. устало улыбнулся:
— Нет, тут ты ошибаешься. Складывая эту мозаику, мы нашли несколько номеров и несколько текстов. Мы предположили, что получателем сообщения о том, что «они танцуют у Святого Эрика», была Кошечка. Потом с этого телефона был отправлен другой текст. Конечно, мы выяснили и тот номер.
— Кому же он принадлежал? — спросила Анника.
— А ты как думаешь?
Анника, напряженно соображая, уставилась
— Ну, естественно, ее сообщнику, — сказала она.
— Правильно. А кому достался телефон, когда сообщник был убит?
— Естественно, убийце, — ответила Анника, усердно царапая ручкой в блокноте. — Итак, Юхан Изакссон отправил пять сообщений на номер сообщника, и эти сообщения были приняты Кошечкой. Вам известно, что он писал?
— Нет. А ты что думаешь?
Анника пожала плечами.
— Наверное, он был в контакте с сообщником, — сказала она. — Может быть, он и вовлек Изакссона в преступление? Может быть, Изакссон спрашивал об убийстве или просто вдруг осознал свою вину?
— Может быть, — сказал К., — и теперь он мертв. Тебе теперь все ясно?
— Думаю, что да, — ответила Анника и почесала ручкой голову.
К. бросил печенье уткам, подплывшим к берегу.
— Но почему, — спросила Анника, — я не могу теперь прогуляться с Кошечкой на людях?
— Нет, пока еще рано, но я же понимаю, что тебя уже невозможно остановить, — усмехнулся К.
Анника перелистала блокнот назад и снова перечитала свои записи.
— Не для протокола, — сказала она. — Могла ли Кошечка убить Юхана Изакссона?
К. вздохнул, глядя на дерущихся за крошки уток.
— Это очень вероятно, — сказал он. — Метод убийства вполне соответствует ее почерку. Эффективно, расчетливо, тщательно спланировано и без лишнего насилия. Очень профессионально.
Анника медленно кивнула:
— Но она не убила Визеля.
— Просто он ей мешал, — сказал К. — Она выстрелила ему в ногу, чтобы открылась мишень, и убила фон Беринг с одного выстрела. В охранников она стреляла только для того, чтобы их нейтрализовать, а не убить. В каждого по одному выстрелу.
— Но не она ли убила и Эрнста Эрикссона? — спросила Анника.
— Никак нет, — ответил К.
— Нет? — удивилась Анника. — Но почему?
Она постучала ручкой по столу и окинула взглядом Норр-Меларстранд. Потом положила ручку на блокнот.
— Да, — задумчиво проговорила она. — Убийство Эрнста было совершено более грязно. Здесь просматривается личный мотив, не так ли?
К. смотрел на Аннику молча, с абсолютно бесстрастным лицом.
— Кошмар! — вздрогнув, сказала Анника. — Вы уже освободили Ларса-Генри Свенссона?
— Да, сегодня утром. Он не имеет никакого отношения к убийству Эрнста Эрикссона.
— Вы абсолютно в этом уверены?
— У нас нет и тени сомнения.
К. встал.
— До полуночи у тебя эксклюзив на Кошечку. На восемь утра, завтра, мы созовем пресс-конференцию, так что утром состоится утечка информации.
— Это очень любезно с твоей стороны, — сказала Анника, всплеснув руками. — Вот я какая. Молчала шесть месяцев,
— Насколько я тебя знаю, — К. указал рукой на огромную сумку Анники, — ты уже сварганила восемь вариантов этой истории, и все они лежат в этой сумке.
К. взял со стола зубочистку и пошел прочь.
«Мы с ним слишком сблизились», — подумала Анника.
Анника вернулась в редакцию и во второй раз за сегодняшний день достала из сумки ноутбук. Войдя в свой архив, она извлекла оттуда наброски статей — правда, их было не восемь, а всего три. Первая статья касалась существа дела — это было изложением того, что она узнала от К. в тот день, когда ее отправили в отпуск. Другие версии были более обстоятельными и изобиловали подробностями. Их можно будет использовать потом, в продолжениях.
Анника скопировала текст из почтового ящика в документы «Лопатки», любимой программы редакции. Она внимательно прочитала набросок, нашла несколько опечаток, исправила их и добавила информацию о телефоне сообщника. Сохранила статью в своей папке и решила сначала закончить статью, а потом отослать все сразу в общее хранилище файлов редакции.
Потом она извлекла из почты набросок статьи о Юхане Изакссоне. О его смерти было лишь краткое сообщение, в котором эта смерть объяснялась трагической случайностью. Анника дополнила текст, добавив, что полиция связывает смерть докторанта с убийствами на нобелевском банкете. Это означало, что надо просмотреть статью и скрыть имя Изакссона. Если какого-то человека, вовлеченного в следствие, упоминали в СМИ, то обычно скрывали его имя. Понятно, что все, кто работал с Изакссоном, поймут, о ком идет речь, но от большинства читателей это имя будет скрыто — во всяком случае, пока.
Клевета на умершего считается несмываемым пятном.
В последнюю очередь она извлекла набросок статьи о смерти Эрнста Эрикссона. Наверное, она была отвратительной, но до того, как ей удастся узнать подробности, этой смерти не место в завтрашней газете.
Все вместе она отправила в открытое хранилище файлов. Надо проверить, чтобы этот блок был завтра на первой полосе.
Она просмотрела заголовки статей: «Загадка нобелевского убийства разгадана» (о Кошечке), «Следующие убийства под знаком Нобеля» (об убийстве в Юрмале), «Смерть в Каролинском институте, связанная с нобелевскими убийствами» (о смерти Юхана Изакссона). Да, этим новостям придется соперничать за место со статьями Берит и Патрика об участии ЦРУ в экстрадиции из Броммы.
«Надо сказать Шюману, что я написала, — подумала Анника. — Надо объяснить ему, почему я так долго молчала».
В этот момент зазвонил сотовый телефон.
Анника посмотрела на дисплей. «Анна С.».
Что ей надо на этот раз?
— Где ты? — раздраженно произнесла Анна Снапхане.
Анника правой рукой отбросила со лба волосы.
— Что? — спросила она.
— Моя лекция! Ты обещала мне сегодня помочь — и не говори, что забыла!
Анника протерла глаза и посмотрела на часы. Черт!