Последствие

Хиггинсон Рейчел

Глава 17

Мы покинули дом ирландской мафии и отправились обратно в центр города на такси. Всю дорогу мы втроем молчали. Было слишком много о чем поговорить, слишком многое нужно было сказать. И в то время как Сойер и я, казалось, преодолели несколько проблем, Гас был на противоположном конце спектра.

Когда я прощалась с Конланом, краем глаза я наблюдала, как Сойер пытался поговорить с Гасом, но Гаса не интересовало то, что Сойер хотел сказать.

Он вышел из комнаты. Мы нашли его на крыльце с другим телохранителем, когда вышли на улицу.

Мне было жаль Гаса, потому что я могла понять его. Я знала, каково это — думать, что ты понимаешь человека, а потом обнаруживаешь, что это не так. Вообще. Я также особенно хорошо знала, каково это — быть жертвой манипуляций и секретов Сойера.

Разница между мной и Гасом заключалась в том, что Сойер тоже был жертвой моей лжи и обмана. А Гас был никем иным, как верным и честным.

— Я возьму это такси и вернусь к себе домой, — сказал Гас, когда мы приблизились к квартире Сойера.

В голубых глазах Сойера что-то вспыхнуло. Я подумала, что это сожаление, но его было невозможно прочитать, особенно в темноте.

— Ты уверен, чувак? Мы могли бы поговорить о…

Гас покачал головой.

— Все в порядке. Я приду завтра. Тогда ты можешь ввести меня в курс дела.

— Хорошо.

Гас сидел впереди рядом с водителем, поэтому я скользнула вперед и положила руку ему на плечо.

— Эй, если ты когда-нибудь захочешь обменяться историями о войне, я здесь для тебя.

Он сбросил мою руку, и я отпрянула назад. Я хотела поднять ему настроение, поддразнивая его, но, казалось, это только ухудшило ситуацию.

— Да, ты здесь. После того, как мы сами нашли тебя.

Черт.

Он покачал головой взад-вперед.

— Кэролайн. — Он выдохнул так, что я могла сказать, что он пытался взять себя в руки. — Послушай, со мной все будет в порядке. Мне просто нужно немного времени, хорошо?

Сойер и я оба ответили одинаково сокрушенно:

— Хорошо.

Как только мы подъехали к квартире Сойера, таксист направился к обочине и выпустил нас. Сойер попытался заплатить, но Гас настоял, что заплатит сам, как только доберется до своего места.

Мы смотрели, как отъезжает такси, и долго стояли там. Наблюдатели, вероятно, терялись в догадках в нашем меланхоличном настроении, задаваясь вопросом, что мы делаем, просто стоя на тротуаре и ничего не делая.

Взяв Сойер за руку, я потащила его к зданию. Я никогда раньше не видела его таким явно беспомощным. Даже когда ему вынесли приговор, он был взбешен, но в то же время решителен и уверен в себе.

Теперь он выглядел потерянным, каким-то колоссальным образом обиженным.

— Ты в порядке? — спросила я его после того, как мы вошли в вестибюль.

Его голова опустилась, а тело превратилось в камень.

—

Черт, — прорычал он в ковер.

— Эй…

Он отстранился от меня, отойдя на небольшое расстояние, прежде чем вернуться.

— Он заслуживает лучшего, чем это. Чем я, — его измученный взгляд нашел мой. — Я должен был сказать ему. Я даже не знаю, почему я этого не сделал… Я думаю… Я думаю, просто наступает момент, когда ты так долго хранишь секрет, что не знаешь, что еще с ним делать, кроме как скрывать его. Я… Черт!

Я обвила руками его шею, прижимаясь своим телом к его.

— О, боже мой, прекрати! — Его руки легли на мою талию, как будто он ничего не мог с собой поделать. — Остановись, Сойер. Это Гас. Ладно? С ним все будет в порядке. Черт возьми, он даже поймет. Просто дай ему минуту, чтобы успокоиться.

— Ты бы поняла это? Ты бы простила меня за это?

Отстранившись, я посмотрела на него.

— Я уже это сделала.

Его губы сжались вместе.

— Ты тоже злишься?

Я закатила глаза. Он не мог быть серьезным.

— Сойер, я знаю тебя большую часть своей жизни и никогда не знала, что ты в сговоре с ирландцами и итальянцами. Серьезно, якудза? Я никогда не слышала, чтобы ты говорил о них что-то, кроме негатива. Мне неприятно, что у тебя были все эти планы на игру, а я никогда не знала, что они вообще были. Ты захватил целый город из-за решетки, и ни Гас, ни я даже не знали, что ты пытался. Ты хорош в том, что делаешь. Действительно хорош. Самый, бл*ть, лучший. Ты также действительно хорош в хранении секретов и лжи людям, которые тебе небезразличны. Иногда это тяжелая пилюля, которую трудно проглотить. Гас простит тебя. Конечно, он это сделает. Но сейчас это очень много, понимаешь? Ему нужно все обдумать.

Его глаза сузились, пока он впитывал мою теорию. Я могла сказать, что он не был уверен, хочет ли он верить мне или нет.

— Почему тебя все так устраивает?

Я не могла удержаться от смеха.

— Послушай, я уже несколько недель сталкиваюсь с шокирующими сюрпризами. Ты помнишь, как столкнулся со мной на выставке? Я вообще не очень хорошо с этим справилась.

Одна сторона его рта приподнялась в легкой улыбке.

— Я и забыл, как весело было выводить тебя из себя до той ночи.

Сопротивляясь желанию пнуть его, я попыталась отступить. Его руки сжались на моей талии и еще крепче прижали меня к себе.

— И я забыла, какой ты несносный.

— Лгунья. — Выражение его лица сменилось чем-то похожим на обожание. — Это то, что ты не можешь забыть.

На этот раз мой смех был искренним, теплым и таким уютным.

— Это точно.

Выражение его лица стало серьезным, и он наклонился, прижимаясь своим лбом к моему.

— Мы схватим его, Шестерка. Мы покончим с этим навсегда.