Последствие

Хиггинсон Рейчел

— Ты уверен, что хочешь этого? — прошептала я, боясь ответа. — Ты так упорно боролся за это. Если ты не хочешь уходить, тогда не делай этого.

Его руки переместились на поясницу, и я прижалась к нему, моя грудь прижалась к его, мое сердце билось в одном ритме с его.

— Если я за что-то и боролся изо всех сил, так это за тебя. Если я вообще чего-то и хотел, так это тебя. Если я что-то и любил в своей жизни, так это не братву, не Пахана и не воровство, это была ты. Это всегда была ты, Каро. С того дня, как я встретил

тебя, и до того дня, когда я умру.

Я изо всех сил старалась дышать ровно, когда его слова нахлынули на меня, воспламеняя любовью, которую я когда-то испытывала к этому мужчине. Только теперь это было глубже, сильнее, вечнее. После всего этого времени, наконец-то снова быть с ним было… ошеломляюще.

Большую часть моей жизни можно было бы свести к любви к этому мужчине. И, несмотря на нашу разлуку, я знала, что остальная часть моей жизни будет написана точно так же.

Была только эта любовь к нему. Только Сойер. И теперь мы могли бы стать семьей. Теперь он мог бы стать частью жизни Джульетты, моей жизни и нашей вечности. Может быть, «долго и счастливо» в конце концов не было такой уж безумной концепцией.

Я приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, не в силах сопротивляться гравитационному притяжению, которое всегда существовало между нами. Он был там, чтобы встретить меня, готовый и ждущий.

Его губы были невероятно мягкими по сравнению с крепкими руками, обнимающими меня за талию, и твердой, как камень, грудью, поддерживающей меня. Они были нежны, но настойчивы. Сам он был внимательный, но голодный. Он почти сразу углубил поцелуй, чтобы наши языки могли переплестись, и мы могли по-настоящему попробовать друг друга на вкус.

Мои руки переместились к его затылку, к прядям его густых волос. Мою кожу покалывало от мгновенной близости, которую мы обрели, и огонь начал разгораться внизу моего живота. Я хотела этого мужчину. Нуждалась в нем.

Одна из его рук взялась за мою тунику, оттягивая ее в сторону, чтобы его другая рука могла найти мою кожу. Мы оба издали звук от соприкосновения кожи с кожей, его тепло против моего.

— Кэролайн, — пробормотал он, отрывая свои губы от моих, чтобы проложить дорожку поцелуев вдоль линии подбородка и вниз по шее. — Ты чертовски нужна мне все время.

Я вздрогнула от его слов, схватив его за голову, когда его лицо уткнулось в ложбинку между моими грудями. Он прикусил зубами внутреннюю сторону моей груди. Я пискнула, удивленная, возбужденная и снова такая влюбленная.

Главная дверь распахнулась, и внутрь вошел какой-то мужчина, заставив нас отскочить друг от друга. Вернее, я отскочила от Сойера и покраснела с головы до ног, как спелый помидор. Ой. Я совершенно забыла, что мы все еще находимся в вестибюле его здания.

Камеры слежения, вероятно, засняли действительно хорошее шоу. Следовательно, Мейсон и его приспешники сделали то же самое.

Румянец

на моих щеках превратился в пятнисто-фиолетовый, но Сойер была сама самодовольная улыбка и высокомерие.

Я схватила его за руку и потащила к лифту.

— Теперь мы можем подняться наверх?

— Я жду тебя, — обвинил он.

Однако я снова не рассчитала время, когда мы вошли в лифт с человеком, который прервал наши поцелуи.

Сойер, казалось, совсем не беспокоился. Он обхватил рукой мою поясницу и притянул меня к себе. Незнакомец, мужчина средних лет в мятом костюме и распущенном галстуке, нервно откашлялся — как будто мы собирались продолжить с того места, на котором остановились.

Сойер нисколько не смутился из-за неловкого внимания. Веселым тоном он спросил:

— У вас есть дети?

Мужчина полуобернулся, удивленный тем, что Сойер разговаривает с ним.

— Э-э, да, двое.

Сойер улыбнулся.

— Тогда вы знаете, каково это — пытаться найти немного времени наедине.

— Э-э, я разведен.

Лифт остановился на четвертом этаже. Сойер усмехнулся, наслаждаясь дискомфортом мужчины.

— Тогда удачи вам. — Парень ворчал, покидая лифт, не сказав больше ни слова.

— Ты смешон, — сказала я ему, как только мы снова поднялись наверх.

— Что?

Я указала на дверь.

— И почему ты так много знаешь о браке с детьми?

Он снова рассмеялся, только смех этот был более насыщенным и теплым.

— Теперь мы в этом вместе, Шестерка. Будь что будет.

Двери лифта снова открылись, прежде чем я успела ответить на это. Как будто я вообще могла ответить на это.

Свет был выключен, когда мы вошли в квартиру, но телевизор был включен. Фрэнки сидела на одной стороне дивана, Кейдж — на другой, Джульетта растянулась и спала между ними.

— Она проснулась, — шепотом объяснила Фрэнки. — Она скучала по тебе, поэтому я позволила ей посмотреть телевизор. Хочешь, чтобы я перенесла ее?

— Оставь ее пока там, — сказал Сойер. Я с любопытством посмотрела на него, но он проигнорировал меня. — И почему бы тебе не переночевать у Гаса сегодня вечером, Фрэнки?

Ее глаза округлились.

— Ты серьезно?

— Там ты будешь в безопасности, — настаивал он. — Кейдж может взять тебя на себя. Будет охранять.

— Разве я здесь не в безопасности? — нахмурилась она.

Сойер сохранял невозмутимое выражение лица, в то время как я умирала от смущения.

— Нет.

— Хорошо, — наконец согласилась она. — Я полагаю, тебе нужно немного… побыть с семьей.

Сойер издал жужжащий звук.

— Давно пора.

Я хлопнула рукой по глазам и застонала.

— О Боже мой.

Фрэнки рассмеялась и встала с дивана, стараясь не потревожить Джульетту.

— Я только заберу свои вещи.

Она исчезла в своей спальне, а Кейдж подошел поговорить с нами.