Последствия больших разговоров

Барышева Мария Александровна

– Ты говоришь это из жалости.

– Эша, посмотри внимательно на дядю Славу. Дядя Слава похож на жалостливого?

– Дядя Слава сейчас не особенно похож на дядю Славу...

– Знаешь, наверное, мы пока не будем разговаривать, - подытожил Электрик.

* * *

Машина Оружейника стояла неподалеку от церковной ограды, спрятавшись в густых рябиновых тенях, и когда подъехавшая юркая "хонда" Славы утопила ее в ярком полукруге света, темно-зеленый

джип раздраженно открыл глаза фар, густо рыкнув двигателем, словно сонный, массивный хищник, недовольный, что его потревожили. Передняя дверца с пассажирской стороны приоткрылась, и из нее в ночь вырвался плотный клуб дыма, начавший неторопливо расплываться в холодном воздухе, клочьями повисая на остриях ограды. Эша сразу же решила, что дым такой концентрации непременно связан с пребыванием в джипе Федора Трофимовича, но когда она подошла к машине и забралась на переднее сиденье, то обнаружила, что кроме Михаила, который, навалившись грудью на руль, восседал на водительском сиденье, в салоне больше никого нет. Тем не менее, внутри было накурено так, что даже у нее, курильщицы со стажем, мгновенно защипало в глазах, и она не сдержала кашля. Михаил, что-то буркнув, опустил все стекла, но света не включил, продолжая прятаться в темноте. Шталь захлопнула дверцу и съежилась на сиденье, чувствуя себя очень маленькой и очень виноватой.

– Почему?
– наконец тяжело спросил Оружейник, швыряя в окно сигарету и тут же зажигая новую.
– Почему ты?

– Я... что?
– пискнула Эша.

– Я его самый близкий друг. Почему же это не подействовало именно на тебя? Я не понимаю. Из-за того, что ты?..
– он замолчал.

– Из-за того, что я что?

– Ничего. Я... не знаю. Я до сих пор не могу поверить, что я не поехал за ним. Никто из нас не может... Ведь мы все друзья, мы всегда... Как же так вышло?

– Можно и мне сигарету?
– осторожно попросила Шталь.
– В больнице, почему-то, не дают сигареты.

– Потому-то я там и не остался, - Михаил протянул ей пачку, потом щелкнул зажигалкой, и Эша вздрогнула, когда из темноты выплыла его зашитая щека, придававшая Оружейнику особо зверский вид.
– Когда ты уезжала, они так ничего и не сказали?

– Нет.

Михаил треснул кулаком по рулю, отчего у джипа вырвался болезненный вскрик, потом затянулся сигаретой так сильно, что с нее посыпались искры.

– Я должен был быть там! Должен был сообразить, что к чему, и не пустить его одного! В конце концов, не поддаться его разговорам!
– он смял сигарету в кулаке и швырнул в окно.
– А ты... Поехала туда совсем одна. На что ты рассчитывала? На свою судьбу?

– Честно говоря, я об этом не думала, - призналась Эша.
– Наверное, я ни на что не рассчитывала. И, мне кажется, Олег тоже ни на что не рассчитывал. Когда чего-то хочешь больше жизни, когда что-то важнее жизни, ничто не имеет значения и силы. Даже магия. Миш, перестань себя изводить! То, что ты поддался его разговорам, вовсе не значит, что тебе плевать на своего друга. О чем ты думал на

последнем совещании?

– О многом...
– темная фигура рядом озадаченно пожала плечами.
– О Лжеце, о городе, об этой чертовой вещи, о своей семье, о том, что делать...

– Видишь, сколько важных вещей сразу! А для меня все это было на заднем плане. Ты не был готов, и Олег попросту застал тебя врасплох. А я еще по дороге из магазина заметила, что с ним что-то не то. И я... думала только об одном. Не могу точно сказать, что я четко это осознавала. Но это было...

– Больше жизни.

Шталь помолчала, потом зловещим тоном произнесла:

– Если ты кому-нибудь скажешь, я тебя убью! Ну, что, какие результаты? Куда мы едем?

Михаил, хмыкнув, включил свет, своим внешним видом вызвав у Эши новый всплеск легкого ужаса, посмотрел на нее, тоже вздрогнул, после чего бросил ей на колени пачку бумаг и тронул машину с места. Эша покопошилась в них, потом смахнула бумаги обратно Михаилу.

– Все равно ничего не могу разобрать. Может, вкратце объяснишь на словах?

– Пока ничего не нашли, - Оружейник хмыкнул, потом добавил: - Никогда раньше не думал, что в городе столько религиозных старушек! Еще поди разбери, кто из них...

– Но ведь вы же говорили, что зараженную вещь здесь легко почувствовать...

– Только не эту.

– Вот мы и подошли к самой главной части нашего разговора, - Эша посмотрела на Михаила решительно.
– Что мы ищем?

– Крест, - ответил тот предельно равнодушно.

– Хватит делать из меня дурочку!
– не выдержав, Шталь треснула кулаком по крышке бардачка и, ойкнув, прижала ушибленную руку к груди.
– Дим наверняка прокрутил тебе запись, а не рассказал все своими словами! Тебе известно, что я была там! Что я все слышала! Что это за осколок зеркала?! Какого зеркала?!

– Зеркала?
– переспросил Михаил, выводя машину на перекресток на предельной скорости.

– Зеркала!

– Осколок?

– Думаешь, если я буду повторять за тобой все слова, то потеряю интерес к разговору?! Я прекрасно понимаю, что где бы вы ни были и что с вами там ни случилось, вы с Олегом, в отличие от остальных, все помните! Или, во всяком случае, большую часть всего! Если считаете нужным это скрывать - пожалуйста, возможно, у вас на это есть серьезные причины! Но ты должен понимать, что скрывая информацию об этой... этом... ты подвергаешь людей опасности! Они должны знать, с чем имеют дело!

– Как будто я это знаю!
– огрызнулся Оружейник.
– Представь себе наполненный смертоносной энергией аккумулятор, который ты сунула в самый эпицентр ядерного взрыва!

– Вряд ли я смогу что-то себе представлять, сунув что угодно в эпицентр ядерного взрыва, - удивилась Шталь.
– А-а, понимаю, это была аллегория. Осколок... то есть, зеркало, было плохим, потом куда-то попало и стало...
– Михаил подбадривающе закивал, - стало... неизвестно чем... неизвестно чем... Оно изменилось! Изменилось, как и вы!