Последствия больших разговоров
Шрифт:
Губы существа запрыгали, складываясь в множество дрожащих полуулыбок, лишенных всяких эмоций, точно оно пыталось понять, как надо улыбаться. Морщинистые руки протянулись к стоящим людям и сделали мягкое, манящее движение.
– Что-то мне не по себе, - прошептал Слава с отчаянием человека, которому хочется убежать сию же секунду, но он не может себе позволить такой роскоши. Шталь тоже стало очень не по себе, но она решила эту проблему просто, немедленно спрятавшись за широкую спину Оружейника. Стыдно не было ни капли, и она не получила ни единого осуждающего взгляда, ибо у Эши Шталь теперь был открыт приличный кредит на трусость.
Нижняя челюсть того, что было Зинаидой Виссарионовной,
– Мишка, да что ж делать-то с ней?! Мы же не можем стоять тут весь день!
– Я думаю!
– огрызнулся Оружейник.
– Непохоже что-то!
Шталь, зажав уши ладонями, закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на своих ощущениях, но на нее тут же навалилось мощное ощущение присутствия Говорящих, особенно Михаила, и она, раздраженно передернув здоровым плечом, отступила на несколько шагов назад, но это мало помогло делу. Прибавилось лишь ощущение зажигалки в кармане Электрика, которая была совсем не против поджигать сигареты хозяина, хотя на самом деле ей больше хотелось бы зажигать свечи, да ощущение сотового телефона Марка, который негодовал из-за свежей царапины над дисплеем. Как всегда непонятная, не поддающаяся никакой логике выборочность. Она попыталась дотянуться до хрустяще-скрежещущего существа в центре круга, но ощутила лишь пустое место.
– С меня хватит!
– решительно заявила Алла, выпрямляя руку с пистолетом и нацеливая его прямо в распахнутый рот бывшей старушки, и в ту же секунду челюсти существа схлопнулись, прихватив при этом нижнюю губу, отчего на подбородок тонко, ярко плеснуло кровью. Светло-зеленые глаза медленно закатились под веки, но вместо белков к стоящим перед существом людям обратились два сверкающих зеркальных диска. Под кожей лица и обнаженных морщинистых рук стремительно, с прозрачным ледяным треском побежали тонкие, холодно искрящиеся нити, ловя в себя солнечный свет, словно кровь в кровеносных сосудах обращалась в жидкое серебро, и руки поднялись, повернувшись раскрытыми ладонями, точно приглашая собравшихся лучше оценить происходящее. Рот существа снова распахнулся - крошечные, непонятные отражения извивались и приплясывали в зеркальных зубах и на зеркальном языке, а нити под кожей все разматывались и разматывались, выплетая серебристый ажур и превращая стоящую на осенней траве женщину в сюрреалистическое, наполненное отражениями существо. Это было бы даже красиво, если бы не было так жутко, и Шталь позволила себе только один короткий взгляд, тут же снова зажмурившись. Тем временем Алла, не сдержавшись, выстрелила, опередив предостерегающий крик Михаила, и одновременно с выстрелом Зеркальщик, оказавшийся на линии огня, издав возмущенно-испуганный возглас, кувыркнулся прочь. Впрочем, Орлова, вопреки своей угрозе, выстрелила преображающейся старушке не в голову, а в плечо, дабы проверить, подвержено ли существо вообще каким-то повреждениям. Но пуля попала не в плечо, а во вскинувшуюся зеркальную ладонь, которая с громким стеклянным звоном пошла рябью, будто вода, расступившаяся под тяжестью брошенного камня, потом от поднятой ладони раздался приглушенный хлопок, словно эхо выстрела, и в самом ее центре что-то сверкнуло. Алла, проявив завидную реакцию и не менее завидное соображение, метнулась в сторону, толкнув при этом стоявшего слева Таможенника и свалив на землю стоявшего справа Гришу-Техника. Вылетевшая из ладони пуля просвистела между ними и выбила крошку из чьего-то мраморного надгробия.
– Я, блин, не просто так сказал не стрелять!
– в бешенстве заорал Михаил.
– Господи, - сказал опрокинутый Григорий, - это что за хреновина?
Михаил издал нечленораздельное мычание, в котором было что-то жалобное. "Хреновина" опустила зеркальные ладони и снова принялась играть зеркальными губами, производя стеклянно-похрустывающие звуки.
– Говори уже!
– прошипела Эша, не разжимая век, и на ощупь ткнула Оружейника в позвоночник.
– Доведи дело до конца! Или, может, мы пойдем домой, а ты нам потом позвонишь?
– Если эта штука сдвинется с места, я убегу!
– предупредил Слава, выглядывая из-за плеча Парикмахера.
– Я пытаюсь понять, есть ли в этом еще старушка, - неожиданно пояснил Михаил.
– Это... эта... Ладно! Вещь, которую прислал Лжец, накапливает в себе отрицательные эмоции. Она была в кресте. Теперь, похоже, крест пуст, а эта хрень переселилась в бабульку, и наполнила ее тем, что успела накопить. Если от бабульки еще что-то осталось, то эту хрень можно вытащить! Но если нет, то будет только хуже! А если будет хуже, то я точно не знаю, что с этим делать! Поэтому я пытаюсь понять! Рисковать нельзя!
– У нас же есть психоаналитик!
– воскликнул Ванечка, младший Факельщик, обрадованным жестом указывая на своего коллегу.
– Андрюх, поди поговори с ней!
– Сам разговаривай!
– испуганно отозвался Андрей, младший Факельщик, и на всякий случай еще чуток отступил от страшного существа, чье лицо уже почти полностью обратилось в зеркальный овал с едва намеченными чертами.
– Между прочим, поблизости все еще хватает народу, - напомнил Максим.
– Всем скоро станет очень интересно, что тут творится! Миша, я не знаю, какого ты зажал всю эту информацию, но, елки, прими уже какое-нибудь решение!
– Ее надо разозлить!
– заявил Оружейник. Гена, помогая старшему Технику подняться с земли, не сдержал смешка.
– А, это значит сейчас она еще дружелюбная?!
– Не ее! Бабульку надо разозлить! Нужно, чтобы она разозлилась на нас, проявила сильную негативную эмоцию, и тогда у нас будет несколько секунд! Но если старушки там уже нет, то мы эту штуку спровоцируем. Или тоже разозлим. В любом случае, произойдет что-то ужасное. А если оно начнет отражать...
Прекрасно, Миша, еще одна фраза из рубрики "Угадайте, о чем я говорю"!
С трудом подавив желание отвесить Оружейнику хорошего пинка, Эша в третий раз сосредоточилась на ощущениях. Снова прорва Говорящих, опять зажигалка и телефон... еще кольцо Аллы, без памяти влюбленное в свою хозяйку,
Господи, за что ее любить, она же настоящая мегера!
собственный хризолит
самым благоразумным было бы немедленно убежать отсюда, поехать домой и сидеть там, пока все не образуется само собой
вот еще чей-то пистолет, который терпеть не может солнечного света, один из тяжелых ножей Михаила, нетерпеливый и агрессивный
пора порезать!.. пора порезать!
Погодите, погодите-ка секундочку, что это?.. Цепочка. Толстая цепочка из серебра низкой пробы, немолодая и изрядно потемневшая, на которой висит
какая гадость!
нечто, от которого исходит уже хорошо знакомая злоба, начисто лишенная какой-либо принадлежности. Сгусток злобы, не облеченный в форму. Бледные, почти неразличимые воспоминания...