Последствия больших разговоров

Барышева Мария Александровна

– У тебя полно возможностей проверить...

Вадик схватил себя за волосы и неопределенно затряс головой.

– Вообще-то в какой-то момент мне и самому показалось это странным. Мы ведь уже общались раньше и это... Я бы мог рассчитывать, что вы начнете нас высылать, но убивать... Это очень глупый ход. А вы, вроде, не дураки.

– Ба-а, дождались, в кои-то веки, комплимента от нечисти!
– хмыкнул Байер.

– Но слов много, слов... слова - это все слова...
– Вадик наклонился и почти распростерся на столешнице, обхватив ее руками.
– Ветерок... Я могу узнать хоть какие-то подробности?

– У нас нет на

это времени!
– нейтральным голосом заявил один из братьев Зеленцовых. Олег Георгиевич вдруг обернулся и взглянул на Шталь.

– Эша Викторовна?

– А?!
– испугалась Эша, хотя тон Ейщарова был совершенно спокойным.

– Будьте добры, изложите подробности Вадиму Валентиновичу, только постарайтесь не размазывать.

– А почему я?

– Потому что я все еще ваш начальник.

Шталь поджала губы, потом, выбравшись из кресла, встала перед Вадиком, удивленно и с откровенной опаской воззрившимся на птицееда, оседлавшего ее плечо, и вкратце изложила подробности и теории, помогая себе руками и в процессе рассказа дважды лягнув Оружейника, пытавшегося вставить в речь свои комментарии. По окончании вещания Вадик царапнул ногтями по столешнице, немедленно заработав нелестный эпитет от Севы, вскочил и завернул настолько затейливое, масштабное ругательство, что на него с уважением посмотрел даже Степан Иванович.

– Делу это не поможет, - пробормотал Костя, - но, похоже, парень тоже проникся.

– Что же мне теперь делать?
– растерянно проговорил Вадик, описал по холлу суматошную восьмерку, схватил за плечи подвернувшуюся Шталь, не успевшую отскочить, и легко встряхнул ее.
– Что?

– Я не знаю, - Эша оттолкнула его, одновременно подхватывая Бонни, уже собравшуюся тяпнуть Вадика за руку, но Вадик уже и сам руку отдернул.
– А ты собираешься что-то делать?

– Мне не нужна война, - Вадик кинулся к лестнице, но тут же вернулся и плюхнулся обратно на свой стул.
– Никому из нас тут не нужна война. Но как же ловко... и наших, и ваших... Конечно, я могу вернуться, попробовать объяснить... но меня, скорее всего, даже слушать не станут! Матриархи в это никогда не поверят! А с другой стороны, если поверят, то будет только хуже.

– Почему?
– удивилась Нина Владимировна.

– Потому что тогда они приложат все усилия, чтобы в это не поверили все остальные, - Вадик развел руками.
– У матриархов власть - и, я уверяю, в этом отношении они от ваших властителей ничем не отличаются. Ситуацию я вам объяснял еще тогда. А теперь, после того, что случилось, даже те, кто до сих пор держался нейтрально по отношению к вам, будут за то, чтобы вас уничтожить.

– Так может, эти ваши матриархи только рады, что это случилось?

– Не по мне наговаривать на свой народ, но... вполне возможно, что это так. Другое дело, что они не причастны к тому, что устроил ваш... этот, - Вадик мелко закивал Олегу Георгиевичу.
– Уверяю.

– Еще бы - это слишком опасно даже для них, - произнес Ейщаров.
– Потому что если это вскроется, наверняка ваших матриархов ничто не спасет от вас же самих...

– Ты не очень хорошего мнения о нашей правящей структуре, - укоризненно заметил Вадик.

– Скажешь, я не прав?

– Не скажу, - отмахнулся тот.
– И все-таки, что же мне делать?

Ейщаров пожал плечами.

– Теперь, когда между нами все предельно ясно, мы займемся своими делами, а тебе могу только посоветовать собрать всех

своих и как можно быстрей покинуть город. Мы понятия не имеем, сколько здесь вещей и как быстро увеличивается их количество.

– Да, - Вадик встал и направился было к двери, но тут же повернулся.
– А вы?

– Ну, это тебя не касается, - заверил Олег Георгиевич.
– И, думаю, на этом наше деловое соглашение лучше разорвать.

Вадик неопределенно дернул головой, зачем-то посмотрел на свои пальцы, потом открыл рот, но тот по ступенькам простучали каблучки, и в холл вылетела запыхавшаяся дочка Степана Ивановича, с привычной ловкостью неся поднос с высоким стаканом и графинчиком, наполненным густо-вишневой жидкостью.

– Кто сока просил? Я не сразу нашла гранатовый...
– она поставила поднос на столик.
– Может кто еще чего хочет? Вы говорите, не стесняйтесь, а то мы с девочками там сидим, чтоб не мешать, а делать нам-то все равно нечего...

При виде Катюши Вадик волшебным образом преобразился. Его лицо, мгновенно утратившее выражение растерянности и удрученности, засияло широкой улыбкой, а в глазах словно вспыхнуло по лампочке. Он округлым, изящным жестом родовитого испанского гранда сорвал с себя шляпу, пригладил волосы, дернул концы своего широкого воротника и, с немыслимой скоростью пролавировав между сидящими, оказался возле Катюши, поэтическим голосом воскликнув:

– Как случилось, что я ни разу, - он ладонями обрисовал округлые линии вокруг Катиной фигуры, - всего этого не видел?! Какой жестокий удар судьбы... но какой подарок напоследок!
– Вадик скользнул Катюше за спину и, прежде чем она успела повернуть голову, явился с другой ее стороны.
– Как же зовут вас, нимфа, дриада, наяда, фея, изумительнейшее видение?..
– повернув голову, он пояснил сидевшему рядом Славе.
– Я использую устаревший стиль, поскольку современный язык, на мой взгляд, совершенно не годится для объяснений с женщинами, - тут же позабыв про не успевшего ничего сказать собеседника, Вадик снова обратил все свое внимание на Катюшу.
– Признайтесь же!

– А ну брысь от моей дочери!
– истошно завопил Степан Иванович, пробираясь сквозь толпу к месту действия.

– Катя, - призналась Катюша, зардевшись, и представитель нечистой силы, подхватив бывшую официантку под ручку, запечатлел на этой ручке сочный поцелуй. Катюша зарделась еще больше. Похоже, ни бывший муж, ни экс-любовник-банкир с ней так никогда не обращались.

– Какое царственное имя! Я же - просто Вадик, но вы можете называть меня как угодно!
– журналист отпустил ее руку, тут же схватил за вторую, тоже прижал к губам, после чего принялся порхать вокруг ошарашенной молодой женщины, словно диковинная и очень красноречивая бабочка.
– Я немыслимо восхищен! Какие глаза! Зубы! Великолепная грудь! А все остальное!.. Как вышло, что вы до сих пор одиноки?
– Вадик склонился к ее уху.
– О, я знаю, поверьте - я чувствую такие вещи.

– Катька, а ну-ка живо, бегом, руки-то, руки с мылом сполосни!
– надрывался Посудник, застрявший среди коллег, которые, к его негодованию, не спешили пресечь излияния Вадика, вместо этого наблюдая за ними с большим интересом.
– Да что ж ты стоишь-то, дура, рот разинула! Он вампир!..

– Это очень общий термин!
– отрезал Вадик, не оборачиваясь.
– Я говорил это много раз!

– Ты ж голубой!
– напомнил Михаил с насмешившим Эшу возмущением.