Послевкусие: Роман в пяти блюдах
Шрифт:
Глава 14
За обедом выясняется, что Фиона невероятно привередлива в еде, что делает заявление моего отца по поводу ее любви ко всему итальянскому либо ошибочным, либо — учитывая его тосканских предков — просто льстивым. Выбирайте сами. Она ковыряет деревенскую пиццу, говоря, что надеялась на настоящую итальянскую пиццу. Когда я подаю салат, она просит принести еще приправы и приходит в полное недоумение, когда я ставлю перед ней масло и уксус вместо запечатанной бутылки с соусом фирмы «Крафт» с надписью «острый».
Слава богу, Ричард старается сгладить неловкую ситуацию.
— Итак, — говорит
Фиона смотрит на отца, но он в этот момент наливает себе еще один бокал вина, предоставив ей самой отвечать на вопрос.
— Дело в том, — сдержанно начинает она, — что мы уже много лет работаем вместе, но познакомились только после того, как я записалась на курсы разговорного итальянского.
Фиона смотрит на отца и улыбается, и его губы тоже расплываются в улыбке.
— Фиона — секретарь химического факультета, — говорит отец, не глядя на нее. — Мы сотни раз проходили мимо друг друга в зале заседаний.
— Che bello! Che interessante! Ci sei mai andata? [32] — спрашиваю я.
— Что, дорогая? — переспрашивает Фиона, подаваясь ко мне и отбрасывая с лица покрытую лаком кудряшку.
— В Италии, — переходя на английский, говорю я. — Вы там бывали?
— Я? Боже мой, нет, конечно! — Она смеется, словно я сказала что-то невероятно забавное. — Но в прошлом году на день рождения сыновья отправили меня в «Венецию» в Лас-Вегасе, с тех пор я мечтаю прокатиться на настоящей гондоле. Приехала домой и сразу записалась на курсы итальянского на деньги, которые выиграла в лотерею кено. А вы бывали там?
32
Какая прелесть! Как интересно! Вы там бывали? (ит.).
Я бросаю взгляд на нее, потом на отца.
— Да… вообще-то говоря, я там жила несколько лет, — отвечаю я, удивляясь, почему отец ничего не рассказывал ей обо мне.
— О, я знаю, что вы жили в Италии, я имела в виду Лас-Вегас!
Когда я говорю, что нет, она замечает:
— Жаль. А то вы бы сказали, похож их Большой канал на настоящий, венецианский, или нет. Вдруг я никогда не попаду в Италию, — со вздохом добавляет она.
После ланча Фиона вызывается прибрать со стола. Сделав себе эспрессо, я смотрю, как она вынимает тарелки из посудомоечной машины. Не могу не отметить, что она прекрасно знает, где что лежит. Пока мы работаем, Фиона рассказывает мне о своих поездках.
— То, что начало происходить с нашими авиакомпаниями после Одиннадцатого сентября, ужасно, правда? — спрашивает она, заворачивая в пленку остатки салата. — Когда я летела в Лас-Вегас, у меня из чемодана вынули вязальные спицы! Прямо из чемодана, представляете? Кстати, я могла бы что-нибудь связать и для нашей драгоценной Хлои. Это ведь так приятно — вязать для кого-то. У меня всего один внук, но я его почти не вижу, — говорит она и поджимает губы. Я хочу спросить ее почему, но она, словно предвидя мой вопрос, добавляет: — В каждой семье свои проблемы.
Внезапно эта фраза кажется мне самым глубокомысленным и верным замечанием из всех, что я услышала за сегодняшний день.
Позднее, когда отец уходит, чтобы проводить Фиону, Ричард говорит, что мне должно быть стыдно.
— За что? — спрашиваю я.
— Во-первых, за то, что закатила глаза,
Затем он говорит, что я недооценила умственные способности Фионы.
— Иностранные языки даются не всем, — говорит Ричард, и мне кажется, что сейчас он напомнит мне, как я в старших классах получила «двойку» по французскому. — Ты, — надменно заканчивает он, — просто сноб.
И это говорит человек, который носит кроссовки от «Прада» и пошитые вручную рубашки! Однако вслух я этого не произношу.
— А с чего ты взял, что она не дура? Ты что, успел проверить ее ай-кью, пока я переодевала Хлою? — (Ричард фыркает.) — Ну хорошо, может быть, она просто развита несколько однобоко, — говорю я, вспомнив о ее верном замечании насчет семей. Правда, Ричарду я об этом не сообщаю, чтобы не признать свое поражение.
Я сама не понимаю, что меня смущает в Фионе. Да, она сильно отличается от моей матери, но ведь когда-то это было главным условием, чтобы завоевать мою дружбу. Хлоя потянулась к Фионе сразу, восхищенная ее качающимися пластиковыми сережками и браслетами, которые Фиона великодушно позволила ей немного погрызть.
Какое мне дело до того, с кем ходит на свидания мой отец? Я знаю, что это эгоистично, но сейчас мне просто не хочется ни с кем общаться. С другой стороны, довольно неприятно, когда твой отец, восемнадцать лет проживший вдовцом, внезапно распускает хвост, как павлин, и начинает за кем-то ухаживать.
Я наконец понимаю, в чем главная проблема: я приехала в город, который считала хорошо знакомым, а он успел измениться. Да, я регулярно приезжала в Питсбург, но уже двадцать лет здесь не живу. С тех пор, как умерла мать. Все эти годы я чувствовала ее зов, словно призрак той женщины, которая хочешь не хочешь, но была частью нашей с отцом жизни, все еще присутствовал в этих стенах, в материи занавесок, в щербатых фарфоровых чашках, стоящих в кухонных шкафах. Однако теперь я ее не слышу, вот так. И если меня печалит, что призрак рассеялся, то главным образом потому, что из дома его вытеснила такая будничная, домашняя и кроткая женщина, как Фиона О'Хара.
Фиона и отец часто проводят вместе вечера и гораздо реже — ночи. Иногда отец приглашает меня и Хлою поужинать с ними в каком-нибудь ресторане, а иногда Фиона приходит на ужин к нам. Когда отец отвозит ее домой на своей машине, он возвращается поздно ночью. Однажды он приехал уже утром и, приняв душ и переодевшись, сразу укатил на работу. Приятно, что он пытается приобщить меня и Хлою к их жизни, но все же, когда он приглашает меня на ужин с Фионой, я почти всегда отказываюсь. Я чувствую себя виноватой в том, что мешаю едва-едва наладившейся личной жизни отца.
Что я делаю целыми днями? Готовлю. Готовлю до тех пор, пока холодильник и морозилка доверху не набиваются блюдами, достойными лучших ресторанов. Я сделала несколько чизкейков, одни сладкие, другие острые, пять различных лазаний и десять различных супов — всего этого достаточно, чтобы получилась целая глава поваренной книги. Именно это я и говорю отцу и Фионе — что пишу книгу по кулинарии, поэтому сама должна опробовать все рецепты.
— Я думаю, нужно устроить вечеринку, — говорит Фиона, когда как-то вечером помогает мне убирать посуду. Остатки ужина она засовывает в мороженицу, потому что в холодильнике уже не хватает места. — Вы только посмотрите, сколько у нас еды!