Посольство
Шрифт:
– Здравствуй, милая. Как ты чудесно выглядишь, - сказал Шеннон, входя и собираясь расположиться на диване. Однако он вовремя сообразил, что поздоровался слишком формально, и изменил траекторию.
– Прости.
– Шеннон обнял её за талию и поцеловал, а когда её губы ответив ему, оказали обычное действие, крепче привлек её к себе. С неохотой разжав объятие, Шеннон уселся на диван и вытащил из пачки сигарету.
– Хочешь мартини?
– Да, пожалуйста, - он выпустил дым.
– Ну, что там с этой демонстрацией?
– О-о, зрелище не
Сью-Энн, поставив перед ним стакан и тарелку сырных крекеров, налила себе "Дюбоннэ" со льдом и села рядом.
– Что с тобой? Ты чем-то раздражен?
– Русский не дает покоя, - ответил Шеннон.
– А что ещё стряслось?
– Сью-Энн не сводила глаз с его лица
Шеннон глубоко затянулся:
– Мы пытались вывезти его, но ничего не вышло, - и, нервно бросая в рот один крекер за другим, он стал рас - сказывать. Сью-Энн заметила, что он выпил свою обычную порцию гораздо быстре обычного. Взяв его стакан, она снова наполнила его.
Вот как обстоят дела, - растерянно сказал он под конец. Вид у него был несчастный.
– Бедняга Даннинджер.
– Да уж, он чувствует себя обделанным с головы до ног.
Сью-Энн бросила в свой бокал ещё один кубик льда и снова села на диван.
– Я хотела приготовить ужин, но потом решила, что ты не придешь из-за этого Горенко - будешь его допрашивать или что-нибудь в этом роде - но потом поняла, что ошибаюсь.
– Почему же ты это поняла?
– удивился Шеннон.
– Ну, так советник же...
– сказала она и осеклась.
– Разве тебя при этом не было?
Шеннон насторожился. Они взглянули друг на друга, как бы сомневаясь, стоит ли обсуждать то, что происходит в по - сольстве, ибо подобные обсуждения не поощрялись. Однако опыт уже научил их, с кем можно вести разговоры о служебных делах, а с кем лучше говорить только о погоде, и потому Сью-Энн не стала задумываться, имеет ли она право сообщить Шеннону эти сведения.
– Он позвонил послу и сказал, что, по его мнению, русского не следует допрашивать здесь.
– Да?
– Да.
– И из каких же соображений?
– У нас, мол, нет здесь специалиста по допросу, а не - умелые действия все испортят. А если Горенко нам подста - вили с провокационной целью, он уяснит себе примерную тех - нику и сможет подготовиться к дальнейшему.
– Как все это странно! Советник отлично знает, что настоящие допросы будут проводиться в Вашингтоне. Действи - тельно, это целая наука, которая учитывает и то, что он знает, и то, чего он знать не может, и то, что он забыл. А потом все это складывается воедино. У специалистов есть и подходы, и ключи, и методики...
– Но, понимаешь ли, советник вовсе не настаивал... Ты же знаешь его мягкую манеру. Но он явно имел в виду тебя и отодвигал тебя...
Шеннон задержал на ней взгляд, потом отвернулся и рассеянно затушил сигарету в пепельнице, покусывая уголок нижней губы, что всегда было у него
– Что-то я ничего не понимаю... Что затевает советник?
Сью-Энн молчала. Шеннон, вскочив, устремился к окну, потом в смятении заходил по комнате взад-вперед. Сью-Энн, свернувшись клубочком на диване, спросила:
– Ты не хочешь есть? Давай, я приготовлю ужин. Я купила в посольском магазине стейки...
– Послушай...
– наклонившись, он взял её за руку и заставил подняться.
– Послушай, это может оказаться очень важным...
– Мне нужно знать, что происходит - там, у со - ветника... Понимаешь? Ты ведь сделаешь это для меня? Ты будешь держать меня в курсе дела? Не хочу, чтобы меня водили за нос. Знаешь, у нас ведь впервые - подобное происшествие. Я с самого начала принимаю в этом участие, и мне не хочется, чтобы это дело не выгорело. Прежде всего, это очень сильно напортит нам, не говоря уж обо всем прочем... Понимаешь?
– Да, - кивнула она.
Шеннон снова обнял её, глядя на девушку с нежностью, при-влек к себе и поцеловал.
– Ты такая прелесть, - сказал он, - я мог бы сутками рас-сказывать тебе, какая ты замечательная...
Вместо ответа Сью-Энн поцеловала его в ухо.
– Знаешь, - сказал он помолчав, - решается вопрос о моем назначении...
– Знаю, - отвечала она.
– И что же делать?
– Пока не думай об этом.
– Не могу. Это касается нашей с тобой судьбы.
Он поглядел на изящные и четкие очертания её губ, и она показалась ему особенно и красивой и желанной. Он потянул её на диван, но она с улыбкой проговорила:
– Ну, дай же мне приготовить ужин...
– Иди ко мне.
– Ужин...
– Иди ко мне. Скоро я должен возвращаться в посольство.
Сью-Энн улыбнулась и опустилась рядом с ним на диван.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Даннинджер снял ноги со стола и сел прямо.
– Ты бы заткнулся, а?
– попросил он.
– Что тебе стоит заглохнуть ненадолго? Мы с тобой, конечно, чудно проводим время, но все-таки отдохнул бы ты хоть малость...
Русский был пьян и буен. О чем думал мистер Шеннон, когда принес ему водку?! Русский почти опустошил бутылку, наливая по полстакана, но вместо того, чтобы окосеть и притихнуть, разошелся вовсю.
– Сиди, слышишь? Сидеть, я сказал!
– Выпейте, ребята!.. А-а, американцы не пьют? Ну и не надо. Я один выпью.
Он затянул какую-то русскую песню. Даннинджер ослабил узел галстука и почти в отчаянии оглянулся на юного сержанта морской пехоты, увлеченно изучавшего "Плейбой". Потом посмо - трел на часы: четверть десятого. Ну и ну! Чуть не час искали по всему посольству, куда бы приткнуться с этим Горенко. За - нять чей-нибудь кабинет было нельзя - мистер Шеннон хотел, чтобы никто ничего не знал. Наконец остановились на машино - писном бюро экономического отдела на втором этаже - мистер Шеннон сказал, что за неимением лучшего сойдет.