Посольство
Шрифт:
– Джон, я должен немедленно видеть посла...
В эту минуту он заметил бледного от ярости советника, ко-торый стоял в приемной у двери в кабинет посла. Дверь была закрыта.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Прошел час. Было 12:45. Вокруг стола сидели Кэдиш, Шеннон и Даннинджер. Посол пристально вглядывался в их лица сквозь сигаретный дым.
За этот час Шеннон несколько раз безуспешно пытался пройти к послу. Сначала он принимал сенатора Дузенберга, потом рас-порядился, чтобы его не беспокоили. Когда же Шеннону удалось в конце концов доложить о том, что обстановка внизу ухудшается, тот немедленно вызвал
Оказалось, что советник подал неофициальный доклад одному из своих вашингтонских друзей, посещавшему в это самое время штаб-квартиру НАТО в Брюсселе. Суть этого доклада была по телеграфу передана сенатору Дузенбергу, причем - намеренно или случайно - через французскую телеграфную сеть. Французы теперь располагали информацией - и этим, очевидно, объяснялось все возраставший нажим. Сенатор произнес большой обличительный монолог и намеревался повторить эти обвинения в Вашингтоне.
По словам посла, советник ничего опровергать не стал, но заявил, что ситуация создалась критическая, и потому он отказыется нести ответственность за решения посла и тем более - выполнять эти решения. Это само по себе было неслыханным нарушением всех правил дипломатической службы, и потому посол, как глава миссии, немедленно освободил совет-ника от исполнения его обязанностей. Тот хотел сообщить об этом в Государственный Департамент, посол запретил это.
Добиться толку от сенатора и понять, что же рассказал ему советник, не удалось. Но, судя по всему, черной краски он не пожалел. Шеннон с сочувствием и жалостью всматривался в лицо посла и думал, что все последние шаги советника теперь дают ему право рассказать о своих подозрениях. Он уже открыл было рот, но потом спохватился: сначала надо вывезти Горенко, по-том дождаться Уайта и уж тогда можно будет всерьез взяться за советника.
Предъявить советнику обвинение - дело неимоверно сложное, тем более, что сказавши "а", надо сказать и "б", тут на полдороге не остановишься. А обстоятельства могут как раз потребовать от посла, чтобы он и его временно отстранил от должности.
Саму суть ситуации это не изменит, но может сильно помешать - теперь, когда все внимание должно быть уделено Горенко.И поэтому Шеннон смешался и замолчал под пронизывающим взглядом посла, а потом в кабинет вошли Кэдиш с Даннинд-жером, и началось совещание.
Шеннон сидел вплотную к столу посла, справа от него - Дан-нинджер, а Кэдиш, нервно вертевший носком башмака, едва сдерживавший раздражение и, без сомнения, догадавшийся, что советник не просто опаздывает, - занял место посередине стола. Он и заговорил первым.
– Так дальше продолжаться не может. Надо принимать меры. Французы арестовали американского гражданина за сопротив-ление полиции, и ко мне обратились трое с жалобами на действия властей. В любую минуту надо ждать более серьезных инцидентов. Могут пострадать люди. Кроме того, я узнал, что в Монпелье арестовали ещё троих, продержали их шесть часов в полиции без всяких объяснений. И это только начало.
– Сэр, во что бы то ни стало надо эвакуировать Горенко...
– сказал Шеннон.
– По крайней мере, попытаться... Оставлять его и Кестена в посольстве - безумие...
– Сэр, - раздраженно перебил его Кэдиш, -
– А чем они это мотивировали?
– Говорят, что объявлен розыск опасного преступника.
– Но это же явная чушь!
– Тем не менее, так они это объясняют. Уже сообщили по радио и днем будет в газетах. Очень обстоятельно и подробно.
– Шеннон достал приготовленный Гэмблом обзор и прочел: - Так...разыскивается опасный преступник Ив Форциоли... так, приговоренный к длительному сроку наказанию за убийство... Бывший армейский сержант... Бежал при транспортировке в тюрьму на Иль-де-Ре... Ранил конвоира... Завладел его оружием. Так... Находится где-то в Париже. Представляет опасность при задержании. Проверяются машины на въезде и выезде... вокзалы и аэропорты.
– О Боже, - вздохнул Кэдиш.
– Почему они должны ловить его непременно рядом с посоль-ством? недоверчиво спросил посол.
– Таких совпадений не бывает. Конечно, это отговорка.
– Да не все ли равно?
– сказал Кэдиш.
– Вопрос в том, что они не дадут нам вывезти Горенко.
Посол помрачнел ещё больше:
– Знают ли французы, что Горенко располагает совершенно секретными сведениями. Могла ли Москва сообщить им об этом? Вполне вероятно.
– Он обратился к Шеннону: - Дик, что гово-рит доктор? Раненые транспортабельны?
Шеннон не успел ещё доложить послу, что майор Лоуренс, на-рушив строгий запрет, все-таки вышел из посольства. Ни в отеле, ни в одном из популярных кафе и баров обнаружить его не удалось.
– Доктора Лоуренса нет, сэр. Мы основываемся на заключении его ассистента - капитана Коттона. Он утверждает, что поскольку Горенко не провели операцию по удалению части кишечника, он во избежание перитонита должен соблюдать постельный режим - причем в сидячем положении. Они наде-ялись, что без резекции заживление пойдет быстрей, и потому не трогали... э-э... "брюшную полость", да, так это называется. Покой в сидячем положении - вот все, что ему требуется. Однако если он начнет ходить, то может получить перитонит.
– И умереть, - вставил Кэдиш.
– И умереть.
– Но передвигаться он в состоянии?
– спросил посол.
– В идеале ему следует избегать этого, но раз уж сложилось такое пиковое положение... Я спросил его, согласен ли он рискнуть. Он ответил "да".
– Ну, хорошо. А как этот морской пехотинец из охраны?
– С ним сложнее. Коттон считает, что он может сделать лишь несколько шагов - реальна опасность кровотечения. Но мы его вынесем на руках.
– В этом случае надо их эвакуировать, - сказал посол, и гу-бы его стянулись в жесткую линию.
– Отлично, сэр!
– сказал Шеннон, который ждал от посла именно этих слов.
Кэдиш неодобрительно поцокал языком. Он сидел в какой-то неестетсвенной напряженной позе, положив руки на бедра, точно готовясь вскочить в любую минуту.
– Сэр, я вас умоляю... Отмените свое решение. Ни к чему, кроме огромного унижения и ущерба для престижа страны, оно не приведет, а последствия могут быть просто чудовищны.
– Нет, Гарольд, мы обязаны рискнуть.
– Но ведь посольство обложено наглухо... Мы не сумеем...