Потерянная любовь
Шрифт:
— Я не хочу быть отцом прямо сейчас. Бля. Я не могу быть отцом прямо сейчас. Это все испортит.
Ее лицо побледнело.
— Я не брошу этого ребенка, Стид.
Сделав несколько шагов туда-сюда, я снова покачал головой.
— Мне жаль. Я не могу решить прямо сейчас. Мне нужно подумать.
— Значит,
Я кивнул. Не пытаясь ничего приукрасить.
— Ты полный мудак. Неудивительно, что мама не разговаривает с тобой.
Нахмурившись, я ответил:
— Это не самое худшее. Я игнорировал ее до выпускного вечера.
Амелия ахнула.
— Стид Паркер.
— Мне нужно было время подумать. Черт, вся моя жизнь изменилась. Как только шок прошел, я понял, что мы сможем справиться со всем, пока будем друг с другом. Я понял, что буду любить нашего ребенка, и пошел к ней. Но было слишком поздно.
Глаза сестры расширились.
— Почему? Что она сделала?
Пакстон медленно поднималась по лестнице в школе, опустив голову. Бросившись к ней, я позвал ее:
— Пакстон!
Ее глаза наполнились слезами, как только она увидела меня.
— Прости, что избегал тебя. Мне нужно было время подумать обо всем. Мне жаль.
Она выглядела так, будто не спала неделю, и я ненавидел себя за то, что она пережила стресс в одиночестве.
— Я сказал, что не хочу быть отцом, но... я много думал. Мы можем сделать это, Пакс. Я люблю тебя и знаю, что буду любить нашего ребенка.
Слеза сползла вниз по ее щеке.
— Я потеряла ребенка рано утром. Я только что от врача.
Облегчение омыло мое тело, и я закрыл глаза, прошептав:
— Слава Богу.
Когда я открыл глаза, ужасное выражение Пакстон ошеломило меня.
— Что?
— Ничего. Мне очень жаль. Почему ты мне не позвонила, Пакстон? Ты прошла через это в одиночку?
Ее глаза казались потерянными.
— Зачем мне звонить? Ты дал понять, что мы не нужны тебе. Что-то мне нехорошо. Зря я приехала в школу. Нужно было поехать домой и отдохнуть.
Я стоял ошеломленный, а она развернулась и направилась на репетицию выпускного вечера.
Мой живот скрутило. То, что я сделал, было непростительно. Я оставил ее, чтобы самому справиться с неожиданной беременностью. И потерей.
Когда я открыл глаза, слезы катились по щекам Амелии.
—
Я пожал плечами.
— Не знаю. После отъезда, я покопался в информации по выкидышам. Скорее всего, с беременностью изначально могло быть что-то не так, и она естественно прервалась. Но мое сердце говорит, что это из-за стресса, что испытывала Пакстон. Из-за меня она потеряла нашего ребенка. Вот почему я никогда не возвращался домой. Ни на праздники, ни просто так. А уж после рождения Хлои, тем более. Идея увидеть Пакстон, зная, что я сделал с ней... Чувство вины разрывает меня изнутри все эти годы. Иногда я думаю, что мой брак с Ким был моей кармой. Мое наказание за то, через что я подвел Пакстон. Хорошо, что я вытащил Хлою из этого.
Амелия подошла ко мне.
— Это безумие, Стид. Ты не знаешь, что заставило ее потерять ребенка.
Грубо рассмеявшись, я кивнул.
— На выпускном вечере, я пытался поговорить с Пакстон, но она была так зла. Она упрекнула меня моими же словами, что я рад потере ребенка. Когда я пытался сказать ей, что это была странная смесь эмоций, она сказала, что ненавидит меня, и пригрозила, сама знаешь чем.
— Она, наверное, уже не сердиться.
— Ты не знаешь Пакстон. Я приезжаю в город, и в довершении всего у меня есть дочь. Это как втирать соль в рану.
Амелия поморщилась.
— О, я даже не беру в расчет Хлою. Пакстон никогда бы не сделала ничего Хлое.
Я потер шею, пытаясь прогнать боль.
— Я знаю. Но ты бы видела, как она смотрит на меня. Там ненависть, как и десять лет назад.
Амелия заглянула мне в глаза и взяла за руку.
— Стид, я тоже проводила исследование по выкидышам, когда писала книгу. Для некоторых женщин, это потеря настолько велика, что они чувствуют ее в течение многих лет. Любая мелочь вызывает память о потере. Вот почему Пакстон избегала нашу семью. Мы напоминали ей о тебе, а ты, в свою очередь, напоминал ей о младенце, которого она потеряла.
— Но она была на маленьком сроке.
Амелия так сильно ударила меня по голове, что мой мозг звякнул о череп.
— Какого хрена, Мэли!
— Ты идиот! Стид, вспомни момент, когда ты узнал, что Ким беременна. Что ты чувствовал?
— Честно?
Она кивнула.
— Печаль. Злость. Потому что единственная женщина, с которой я хотел иметь ребенка, это Пакстон.
Амелия прикрыла рот рукой.
— Это самое печально-сладкое, что ты сказал. Ты тупой мудак.
Мои плечи упали.
— Прекрати называть меня так!
— Эй, что если это тебе подходит!
Я вздохнул.
— После того как Пакстон сказала мне, что беременна, я испытал шок, а потом был действительно взволнован. Мне было немного страшно, но я знал, что мы сделали что-то красивое и замечательное вместе. Я хотел сказать ей это. Я просто растерялся, когда она сбросила бомбу на меня. Когда Ким сказала мне, что беременна, на меня нахлынула вина перед другой женщиной. Единственное, что я знал наверняка, я хотел ребенка. Когда я увидел УЗИ, я сразу же влюбился.